Треугольник ошибок
Шрифт:
Пар горячий развяжет язык. [12]
– Бани у меня здесь нет, могу предложить только горячую ванну. Вечером, когда с работы придешь...
– От неожиданности я чуть не подпрыгнул.
– Джин, ты в школе ниндзя обучалась, что ли?
– И тут до меня дошло: пел я на русском, а сейчас говорю на английском...
– Удивился, да?
– одетая в длинный, расшитый узорами с «драконами» халат Джинджер подошла к столу.
– У меня ведь
12
В. Высоцкий, «Банька по-белому»
Она наморщила лоб, и явно вспоминая забытые слова, выдала:
– Йа... учить... по-русский...
– И дальше уже снова перешла на английский.
– Не очень долго учила, немного слов понимаю, но сама разговаривать не могу.
– Джинджер, скажи, только честно — тебя не раздражает мое произношение?
– Нет. Я тут всяких слышала, и твое — еще не самое плохое. А почему ты об этом спросил?
– Заранее неизвестно, на что будет отрицательно реагировать собеседник. Вдруг тебе мой «пиджин» быстро надоест...
– Со временем все улучшится, если хочешь — помогу исправить.
– Буду очень благодарен. Завтракать будешь?
– Да. Я еще подумала: давай вместе выедем, к Джиму в больницу заедем, узнать нужно, как он там...
Как и планировали, вместе поехали в больницу, проведать раненого. К нему нас не пустили, сказали «Слишком рано!..», но удалось поговорить с врачом.
– Была большая потеря крови, но благодаря оказанной первой помощи он дожил до того, как попал к нам. С рукой все должно быть нормально, только...
– он замолчал.
– Что «только», доктор?
– Есть вероятность того, что задет нерв, возможно, будет ограничение в подвижности и чувствительности руки.
Да, старина Джим, для тебя это скорее всего будет означать конец полетам...
– А подвижность может восстановиться со временем?
– Мы всегда надеемся на лучшее...
– Спасибо, доктор! А когда можно будет его навестить?
– Хокинс уже в обычной палате, можете приходить в установленное для посещений время.
– На этом он с нами попрощался и двинулся дальше, обходить дозором свои не такие уж и маленькие «владения», неся исцеление страждущим и надежду отчаявшимся. Или этим обычно священники занимаются?..
В конторе босс смотрел на меня с откровенным уважением — видимо, ему кто-то уже в красках поведал о вчерашнем происшествии. Скорее всего, размеры моего героизма в очередной «городской легенде» были изрядно преувеличены, но расспрашивать лично он пока что не решился. Разве что позволил уехать пораньше — нужно было узнать, что там с нашей подстреленной «птичкой», и какие запчасти требуются для восстановления ее «здоровья».
В ангаре, теперь напоминающем больничную палату (у дальней стены стоял тот самый «Бивер», от которого до
– Тебе очень повезло, мужик!
– обратился ко мне старший из них.
– Ты ведь закрылки не выпускал?
– Нет, решил не трогать, просто садился на повышенной скорости, самолет пустой был, полоса здесь длинная, не страшно...
– Привод был поврежден пулей. Могло получиться так, что с одной стороны закрылок бы отклонился, с другой — нет, понимаешь? Или проводка бы закоротила...
А что тут непонятного... Моментальный «привет» с переворотом, на такой высоте и парашют не поможет... Если бы он еще был...
– Ясно, что еще «веселого» расскажешь?
– В общем, более-менее легко отделался. С баками возни много будет, они тут модифицированные, насчет этого расспроси Хокинса, да заодно от нас привет ему передашь. Сами к нему чуть позже зайдем. Законцовку и фонарь на ней починим, пробоины заделаем, это без проблем. Повезло, что в приборы не попали, замена дорого бы обошлась.
– Общая стоимость работ когда будет известна?
– Когда закончим, тогда и скажу... Нам еще «Бивером» потом заниматься, но они двигатель ждут, а новый быстро вряд ли пришлют, так что пока с «Блюбердом» будем работать...
В больнице меня почти сразу проводили в палату к Джиму, только заставили накинуть белый халат. Палата была двухместная, вторая койка пустовала.
– Привет, курсант!
– Хокинс старается выглядеть бодрым, но лицо все-таки бледное.
– Сам-то цел? А то я «вырубился», не помню практически ничего, только как ты жгут затянул и укол сделал...
– Я-то цел, вот «птичке» досталось. Сейчас там техники работают, кстати, они тебе привет передают, может, чуть попозже и сами зайдут, тогда и расскажут, что там и как. Баки вот только прострелили, с «мертвым двигателем» садиться пришлось...
– Да мне рассказали уже...
– Кто?
– Незадолго до тебя наша Джинджер заходила. Она все и расписала, в красках...
– Почему-то думаю, что там все было сильно преувеличено...
– Мы оба тихо засмеялись.
– Нет, она просто рассказала, что на вышке творилось, когда ты срочное сообщение передал. К тому месту сразу катер охраны вышел, да куда там, уже и след простыл... Машину тоже уверенно не опознаешь — фургон, тут таких чуть ли не десятки, да нам тогда и не до того было, чтобы его в подробностях рассматривать...
– Что, такое тут редко бывает?
– До сих пор самолеты не обстреливали, видимо, мы с тобой что-то увидели такое, после чего свидетелей обычно не оставляют.
– И что, теперь все время нужно ходить и оглядываться?
– А что мы с тобой видели-то? Машину? С того расстояния лица не разглядишь. Ко мне тут из полиции уже приходили, кстати, с тобой тоже будут беседовать, так что говори то же самое — что ничего в подробностях не рассмотрел, далеко было, а потом стрелять начали, тогда отстанут.