Треугольное лето
Шрифт:
– …все равно не понимаю. Вам нужно для максимальной скорости?
– Теперь совсем не понимаю. Какие фунты, что за фунты, вы мне в килограммы переведите.
– …полозья? Это еще что?
– Вы меня с ума сведете. Хорошо… будет сделано.
– …нет, я не знаю, как выглядит мельник. И осел тоже.
Сегодня ледяной спор.
Уже сегодня.
Все торопятся к Везеру, и стар и млад, и беден, и богат. Все вырядились кто во что горазд, какие только тела себе не заказали. Кто побогаче, тот и тело себе праздничное прикупил последней модели, кто поскромнее живет, тот каждый год одно и то же праздничное тело надевает, кто совсем скромно живет, тот с одним телом круглый год ходит, но тоже как может, украшает, цветы из фольги, птицы какие-то, а то и вовсе не поймешь чего, что только не придумают. Ну и, конечно, в осла наряжаются, в пса, в кота, в петуха, в мельника, в мельницу, вон парочка идет, мельник да мельница, под ручку.
Й смотрит на разодетых граждан, думает о тех временах, когда ходили по земле вот так парочками мельники с мельницами, под ручку.
Здесь проще бы сказать – а на Й никто не смотрит, Й живет скромнее скромного, где ему найти хорошее тело на праздник.
И не скажешь так.
Потому что все смотрят на Й.
На тело Й.
Й на новое тело всем городом скидывались, тело у Й непростое – тело портного. Портной – это, который в порту, поэтому Й фигурками кораблей и парусами украсили, ну и парочку колец добавили, вроде как порталы, потому что до сих пор понять не могут, портной – он про порты или про порталы. Кто-то про портупею вспомнил, только кто ж её знает, что там такое тупее порта. И про португалию вспомнили, что такое, тоже никто не знает, ну на всякий случай еще галькой тело украсили. И монетами, потому что портмоне.
И все на Й смотрят.
Потому что – портной.
И все ходят вокруг да около, спрашивают, да правда ли девяносто девять фунтов, или нет.
Правда, говорит Й.
Ъ свое дело знает.
Какое?
Да любое.
Вот что ни скажите Ъ сделать, то он и выполнит. Недорого. Договоримся.
Ъ смотрит на заказчика.
Ждет.
А как заказчика зовут, Ъ не знает, Ъ знать такое не положено.
– Завтра ледяной спор, – говорит заказчик.
(Это еще вчера разговор был)
– Завтра, – кивает Ъ.
(Это древний обычай такой – кивать)
– Я поставил все на замерзший Везер.
Ъ слушает, не понимает, Ъ думает, что он там поставил на Везер, это что такое вообще… А-а-а, Везер, Везер, ну, конечно же, только как на него можно что-то поставить, нельзя ничего ставить на воду…
А.
Ну да.
– Вы… сделали ставку.
– …на замерший Везер.
Ъ хочет посочувствовать, ну еще бы, жара стоит, где ж тут Везер замерзнет.
– Замерзнет, – говорит заказчик.
(А как зовут его, Ъ не знает)
Ъ пытается возразить, смотрит на заказчика, который третий раз повторяет с нажимом:
– Замерзнет.
Ъ догадывается. Кивает.
– Замерзнет.
Договариваются о цене. Заказчик сердится, да что такое, да без ножа режете, да кто ж такую цену заламывает…
Ъ разводит руками, а вы как хотели, это же мне в космос подниматься придется, и много еще чего, что значит, почему в космос, по кочану, да по капусте.
Заказчик (а как его зовут, неизвестно) сердится, разворачивается, да сто лет вы мне не нужны, да я другого найду, да таких как вы тут вагон и маленькая тележка по сто рублей за ведро…
Ъ тоже разворачивается.
Тоже уходит, сто рублей так сто рублей, за ведро, так за ведро…
Конец ознакомительного фрагмента.