Треверская авантюра
Шрифт:
Оглянувшись, Игорь нашел взглядом старшего из лазутчиков. Мужчина присел у ближайшего костра, и как раз со смехом рассказывал о срубленном недавно часовом, успевая одновременно править широкое острие короткого – скорее охотничьего копья. Действительно, атака на меньший – тыловой лагерь ополчения северных кланов, – началась со снятия немногочисленных караулов.
Нападающие его устроили открыто, почти на берегу. В том месте, где транспортный канал осажденных впадал в Рихас, образуя небольшую излучину. Раньше здесь стояла шестиметровая наблюдательная вышка, но сейчас от нее остались лишь четыре коротких, напоминающих обгорелые пеньки столба да груда углей. Судя по всему, сами же хозяева и превратили
Скорее всего, именно поэтому немногочисленные еще остававшиеся жители здешних хуторов и ферм и успели разбежаться до подхода врага. Обычный дымовой сигнал в сумерках они, конечно же, не рассмотрели бы. При этом основные запасы пищи и ценности, перевезли в центральное поселение еще после первых набегов. Стада – по договоренности с ближайшими союзниками-соседями, – тоже отогнали вглубь анклава.
Не удалась у нападающих и попытка сходу ворваться в замок. Родовое гнездо оказалось не просто укрепленным поместьем, а почти настоящей крепостью с мощным донжоном, тремя пятиметровыми башнями и обложенными камнем внешними стенами лишь немногим ниже.
После того, как стало понятно, что без правильной осады не обойтись, свои баркасы северяне отвели назад, и устроили здесь что-то вроде перевалочной базы. Сюда же в дальнейшем везли убитых, раненных, немногочисленные трофеи и пленников, для отправки домой. В этот же лагерь в первую очередь поступали и необходимые припасы. Например, провиант. Игорь уже сумел убедиться, насколько прожорлив полутысячный мужской коллектив при активных физических нагрузках вроде войны или даже строительства.
Пока большая часть войска готовила очередной штурм, два отряда почти в сотню воинов разоряли покинутые селения и пытались пограбить соседние кланы. Но не меньше четырех-пяти десятков бойцов всегда присматривали за этой стоянкой. Совместной атакой из примыкающего к берегу леса и с воды, все они сейчас были или перебиты или взяты в плен. Не обошлось и без участия трех хорошо изучивших местность лазутчиков. Двое – смогли в темноте вывести корабли на расстояние прямой видимости, не потревожив часовых. Их предводитель – взял на себя роль проводника для четырех дюжин хускарлов, действовавших на суше.
* * *
– Ливэ Бодалин63, подойди ко мне!
Мужчина, как раз закончил очень потешно изображать удивленное лицо заколотого врага, и собственно сам процесс подкрадывания и смертоубийства. Судя по пантомиме, было это совсем несложно, хотя бы потому, что покойный оказался, как минимум слепоглухим олигофреном. Учитывая, что в паре-тройке километров от них сидело заметно большее число врагов – 350-400 не самых последних воинов, смотрелось все немного странно. Но Игорь не стал делать замечаний, или хоть как-то иначе прерывать веселье. Частые секреты охватили надежной сетью захваченный лагерь, и хирду стоило дать спустить пар перед потенциальной новой битвой.
Вызвав очередной взрыв едва сдерживаемого смеха, лазутчик с готовностью отложил оружие, и приблизился. Коротко поклонившись, он дал понять, что готов к новым приказам.
– Сколько на таком можно перевести воинов? – спросил хевдинг, ткнув носком сапога в пружинистый кожаный борт баркаса.
– Не более полутора дюжин, господин. Оружие, прочее снаряжение, припасы… Если на совсем короткое расстояние, то может быть 23-25 мужей.
– Если постараться, но да, их было больше, – Бодалин принялся вдумчиво шевелить губами, явно пересчитывая баркасы, и через несколько минут сообщил итог. – Думаю, не хватает двенадцать или пятнадцать судов. Когда мы в прежние дни пересчитывали, каждый раз получалась новое число.
– Ты сказал, что пришли пять с половиной сотен. Здесь мы убили
– Думаю не так много. Не больше двух-трех мужей на корабль, – лазутчик ткнул пальцем в снятую, и аккуратно уложенную посередине мачту. – Рано утром и перед закатом, вдоль берега здесь дует устойчивый восточный ветер, и он легко может донести такие небольшие корабли до городской пристани. Чтобы суметь отчалить, достаточно и двух гребцов, а на рулевое весло ненадолго можно посадить и раненого. В ногу, например. Да и кто-то из пострадавших в первые дни уже мог вернуться…
– Так сколько думаешь осталось врагов?
– К вчерашнему вечеру они пробили одну из стен, и сумели взять ворота. Не могу знать, сколькие из тех, кого несли к судам, были мертвы, а кто лишь сильно ранен, но это был не один. Пострадали не меньше шести десятков. В течение дня северяне не позволяли серебряному ветру вернуть захваченное, да и сейчас там идет штурм, поэтому должны были подколоть кто-то еще…
– Попробуй предположить!
На этот раз Бодалин задумался надолго.
Он снова принялся шевелить губами, загибать пальцы и задумчиво закатывать глаза. В свете факела даже стало видно, что воин немного подустал от умственного усилия. Наконец бросив взгляд вокруг и, очевидно включив в сложные расчеты факт, что охрану вырезали, отделавшись лишь шестью легкоранеными, Штирлиц посчитал себя готовым к разговору.
– И?
– Все равно больше нас. Думаю, 350-400 воинов все еще на ногах. А завтра могут вернуться еще 50-60 успевших восстановить здоровье в храмовой пирамиде. Сам знаешь, господин, можно было бы и быстрее, но нынешний Первый Хунд – не жрец, а лишь жопа на троне. Да и нет его в Нойхофе…
Скорее всего, именно в этот момент, осознав явную двусмысленность описанного казуса, мужчина смог не дрогнуть лицом, но ощутимо побледнел. Хотя при неярком свете факела, скорее стоит сказать «посерел». На висках и переносице соглядатая наметились крупные капли, должно быть очень холодного пота.
Неловкость момента была настолько очевидной, что по-прежнему удерживавший факел телохранитель даже немного изменил позу. В обычных условиях это действие мечника-виртуоза осталось бы незамеченным, но он был слишком уж хорошо освещен по сравнению с остальными. Поэтому любой опытный воин из смотревших в сторону командира, может и не «увидел», но легко «почувствовал» хлынувшую опасность.
Еще менее скрытым получилось передвижение второго телохранителя. Вооруженный стандартным пехотным щитом и коротким копьем, одинаково удобным, как для метания, так и действий в ближнем бою, он не зашелестев ни камнем, ни травинкой, но сместился на два шага в сторону. Заняв новое место слева и чуть позади шутника, теперь он был способен со 100-процентной гарантией поразить любую точку на его теле. Проклинающий свой длинный язык Бодалин, и так рухнул в пучины пессимизма, поэтому вряд ли обратил внимание на действия третьего участника этой мизансцены. А он был.
Шесть телохранителей хевдинга обычно дежурили по трое. И в каждой из групп обязательно был один стрелок. Просто держаться те предпочитали неподалеку, но по ночам – обязательно вне световых пятен костров или факелов. Никакой особенной тяги к мраку. Просто требование профессии. Иначе при плохом освещении совершенно невозможно хоть что-то рассмотреть дальше пары шагов.
Поэтому расслышав прозвучавшую, мягко говоря, неловкость, он всего лишь развернулся в сторону происходящего, продолжая по-прежнему расслабленно удерживать мощный роговой лук с уже наложенной тетивой.