Треверская авантюра
Шрифт:
Южане попытались вырезать войска хундингов по частям, нападая на отдельные гарнизоны сравнительно небольших осадных лагерей. Но добились они немногого. «Лоялисты»64 оказались готовы к такому повороту, сумев очень неплохо «окопаться», поэтому с разгромным счетом был вырезан лишь один из отрядов хундингов. Не больше чем в 200-230 воинов.
Остальные вполне грамотно отошли, и в итоге основное достижение ополчения белых соколов свелось к почти безболезненной очистке большей части союзной территории. Не вступая больше в крупные сражения, они своими постоянными наскоками вынудили карателей отступить, потеряв при этом убитыми и раненными не более сотни бойцов.
Но и достижения хундингов оказались не бог весть, какими великими.
Хотя им удалось сравнительно безболезненно стянуть большую часть своих сил в единый лагерь, в целом их план по полному умиротворению центральных земель, оказался сорван. Окончательное объединение всех сил в единых кулак, сдерживало лишь надежда взять две очень важные крепости.
С приходом южан за пределами основного лагеря остался лишь один крупный отряд. Фирд почти в 600 воинов, собранных среди жителей Нойхофа, продолжал сидеть вокруг сильного замка на юго-востоке мятежной части центральных земель. Речь шла, пожалуй, о лучшей родовой цитадели на этой территории, где по «счастливой» случайности, успели засесть не более сотни самых обычных земледельцев. Стоило хундингам взять ее, и вся тамошняя округа оказался бы зачищенной от сопротивления. Там бы просто не осталось других укрытий, а, следовательно, и иных поводов для соперничества.
Но прямо сейчас эта история сковывала несколько сотен собравшихся в единый, пусть и рыхлый отряд местных дружинников. Около 250-300 отборных всадников в поле имели бы все шансы на победу, даже против вдвое превосходящей их пехоты. Отряды вполне можно было считать равными по силам на открытой местности. Но лавочникам свойственна осторожность и даже некоторая повышенная практичность, поэтому городское ополчение сидело на огромных запасах пищи за несколькими рядами надежного частокола, и спокойно вело осадные работы. И даже спешившись, немногочисленной коннице было им никак не помешать…
В это время основная армия хундингов представляли собой около 1300-1350 бойцов, засевших вокруг еще одной тамошней родовой цитадели, и точно также неплохо укрепившихся.
Вторая крепость, скорее хорошо укрепленный городок, принадлежала самому сильному здешнему клану, и могла бы надежно контролировать границу между центральными и южными землями. При этом ее стены заслуженно считались достаточно надежными. Именно поэтому сюда свезли огромные ценности. Однако дело было не только в них. Как это часто бывает, не обошлось без парадоксов и здесь.
Репутация очень большого и надежного укрепления, привлекла почти полторы тысячи беглецов, большей частью из не ушедших раньше или разгромленных родов. Хотя пищи туда завезли с запасом, изначально ее объем рассчитывался на гарнизон не больше чем в 500-600 человек. Однако в итоге внутри заперто оказалось минимум вчетверо больше, и пищи ожидаемо стало не хватать. Притом были это большей частью женщины, дети и старики, что в условиях войны – один большой «минус». Теперь осажденные рассчитывали просидеть в лучшем случае еще три-четыре месяца, вместо запланированного года.
Нынешний ярл хундингов, судя по всему, был в курсе дела, и твердо планировал дождаться этого момента. Ну, или уговорить тамошних предводителей, когда им все же придется начать голодать, чтобы они начали полноценные переговоры о замирении.
Сдача этой крепости и пленение закрывшихся в ней вождей, вполне могло вынудить местных и вовсе капитулировать. Ну, или как минимум вызвать настоящий раскол в рядах «кельтской партии». Особенно, если условия будут не сильно жесткими.
У Гуортигерна к этому моменту было около 1050-1100 бойцов, и в открытом поле он вполне мог бы рискнуть встретиться со своими врагами. Однако нападать на сильно укрепленный осадный лагерь превосходящего в числе противника – это все-таки был перебор.
В итоге, выбор вариантов вообще оказался невелик у обеих сторон.
Даже реши белые соколы попробовали навалиться на самый меньший из осадных лагерей, во-первых, с налета его было точно не взять. Во-вторых, при этом они бы рисковали получить сокрушительный удар в спину, и полностью растерять сложившийся паритет.
При этом получалось так: что станут бунтовщики сидеть сиднем, и они без всяких битв, останутся в меньшинстве, когда обе крепости падут, а враги объединят силы. Поэтому озадаченный, Гуортигерн приказал войску окопаться неподалеку от главного вражеского стана, трепетно выжидая более благоприятной ситуации. Как, кстати, и сами хундинги.
Ждать – это был самый подходящий выбор и для них. Пожалуй, даже более подходящий. Хотя бы потому, что округа была выжжена, и белым соколам приходилось подвозить пищу из собственных земель, а их враги спокойно сидели на награбленных запасах…
Между силами двух, пока еще главных игроков, сложилось патовое положение. Однако был свой парадокс и здесь.
Совсем нередко бывает так, что если кому-то плохо, то находятся люди, которым от этого случается по-настоящему хорошо. И дело вовсе не в «злорадстве» или какой еще богомерзкой черте характера. «Сцепившиеся рогами» соперники ставили в, безусловно, выгодное положение третьего претендента на власть – Ингвара Чужеземца.
Все эти обстоятельства, давали Игорю возможность действовать, не особо «оглядываясь по сторонам». Каждое получаемое донесение однозначно «твердило»: ни один из его врагов сейчас не способен выделить армию, способную помешать его ближайшим планам. Но чтобы действовать дальше, нужно было «решить» лишь один – «сепаратистский» вопрос.
Точнее – два. Поскольку на западе марки именно два клана все еще упрямились.
Именно застарелое соперничеством между двумя самыми амбициозными здешними кланами, и не позволило анклаву выступить единым фронтом. Хотя именно их амбиции и дали возможность не признавать власть хундингов.
В глубине души Игорь даже испытывал по этому поводу некоторую благодарность к их вождям. Неизвестно, что пришлось бы делать, окажись здешние лидеры подружней да помудрей, поэтому он искренне был склонен договориться.
* * *
Земли в дельте Рихаса были по-настоящему ценными. Если бы все они подходили под пашни или хотя бы выпасы, за последние несколько столетий фризы могли бы свести практически все наиболее близкие к судоходным водоемам леса. Нетронутые девственные пущи протяженностью в сотни километров в изобилии сохранились лишь в предгорьях, да на некоторых заболоченных низменностях. Мало где в Эйдинарде можно было возможно встретить прежние, нетронутые джунгли.