Треверская авантюра
Шрифт:
Сложилась, в чем-то усредненная, а в чем-то – совершенно новая ситуация. Особенно с учетом того, что и у самого Игоря были некоторые еще земные «заблуждения», по части женских свобод. Даже для рабынь. Поэтому чтобы как-то разрешить проблему и избежать поводов для конфликтов, он придумал довольно хитрую схему.
Во-первых, претендовать на внимание женщин, было запрещено бесплатно. Хевдинг наложил полный запрет каких-либо связей без монеты минимум вполовину гельда. Вопрос добровольности-не добровольности, из этой схемы оказался исключен от слова «вообще».
В неизмененные христианской моралью времена, на секс вообще смотрели намного проще. Поэтому еще на стадии обсуждения нововведений, Игорь однозначно заявил, что раз это его личная собственность, хотела она – не хотела, его не должно волновать. Но если служанка за это получит небольшой штампованный кусочек серебра, то у него возражений нет. Бесплатные «шашни» были объявлены «воровством», и под таким соусом действительно стали вне закона. Скажем так, и на психологическом уровне.
Во-вторых, Игорь объявил, что зарабатывать или нет этим способом, каждая решает сама. Но тем из женщин, кто заинтересуется, ставились несколько условий. Среди них основным – было отсутствие помех ее основной «работе», и обязательная сдача каждой «предпринимательницей» по итогам трех декад пяти гельдов в казну своему господину.
При таких условиях, Игорь гарантировал, что остальное серебро становится ее личной неотъемлемой собственностью, и при желании, можно накопить на так называемый «тройной» рабский выкуп.
Чтобы по-настоящему понять смысл ситуации, следует знать главное: цены на все основные товары делились на «рыночные» и номинальные – «судебные». Похожая система, кстати, действовала и в земном средневековье. И проявлялось это так. Номинальная цена на рабыню для работы по дому или в поле, считалась в две коровы или 24 гельда. Но люди совершенно не одинаковы. И это относится, как к отдельным рабыням, так и к жадности продавцов и покупателей. Поэтому в среднем женщин и правда, могли продаваться за такую цену. Но обычно на итоговую сумму сильно влияли сравнительно объективные факторы, вроде ее внешности, умений, и объема аналогичных предложений на конкретном рынке.
Например, после разгрома каменных выдр и взятого там огромного полона, цены на невольников в Эйдинарде на некоторое время заметно просели. Но если речь шла не о передаче права собственности, а, к примеру, о судебном штрафе за убийство чужой рабыни, то исходили из ее номинальной стоимости именно в 24 гельда. И это сильно упрощало споры.
Хотя если рабыню покупали недавно и трое независимых свидетелей могли подтвердить переданную продавцу сумму, то к штрафу за нанесенное оскорбление, плюсовали именно такого размера компенсацию за «ущерб», а не стандартные «две коровы».
Так вот «тройной» рабский выкуп в 72 гельда назначали, когда взятых в плен свободных женщин, хотели вернуть их близкие. Особенно если с этими самыми «близкими» не было личной вражды или кровной мести.
Родовитым пленникам присуждали более произвольные суммы, но обычным фризам, могли выставить именно такое, достаточно не разорительное требования. Оно считалось правильным, и морально одобряемым.
При этом для свободных женщин проституция числилась под серьезным запретом. Надо заметить за такое легко могли «наградить» и смертным приговором. Но к рабыням в этом плане не было никаких морально-этических претензий. Поэтому исключений среди пленниц, взятых в Виндфане – не нашлось. Даже на стадии обсуждения военный совет со смешками и прибаутками признал, что рабыни легко отложат по 3-5 гельдов в декаду, и смогут выкупиться не больше чем за полгода.
Уже к концу следующего месяца, когда казначей Карл посчитал экономический эффект, он пришел в такой восторг, что Игорь еще долго ловил на себе его удивленные и очень одобрительные взгляды. Выкупленные у хирда за четверть от номинальных 24 гельдов женщины, даже за первые полгода должны были принести их хозяину дополнительный доход минимум в 102 монеты. Плюс в качестве бонуса шла сделанная ими за это время обычная работа.
Получалась минимальная прибыль в 1700% за шесть месяцев. На такое мог рассчитывать даже не каждый земной наркобарон. Поэтому экс-журналист тоже немного гордился собственной деловой хваткой. Не смотря на подначки Анвара, по поводу «одного его высокопоставленного приятеля-сутенера».
Кстати, опыт показал, что, даже заработав минимально необходимую сумму, рабыни совсем не торопились выкупать свою свободу. Их доход считался для одинокой женщины настолько солидным, что в дальнейшем, большинство из них еще и умудрились удачно выйти замуж. При приданном в 200-300 монет, в этом оказалось ничего сложного54. Женщин особенно охотно брали в семьи те, кто хотел стать арендаторами охотничьих угодий в огромном малонаселенном поместье «Виндфан», или еще как пристроиться под властью Ингвара Чужеземца. Все-таки нельзя было не признать, что у «вольноотпущенниц» за время неволи появились знакомства и доверительные отношения со многими высокопоставленными слугами здешнего хозяина.
* * *
Запад Треверской Марки. Двумя днями ранее
«…Тупик. Куда ни посмотри, вокруг только смерть и разрушение. Вокруг лишь боль и тлен. Это все, что ждет наши земли. Последние полгода мы жили, как будто бы ничего не случилось, но оно случилось. Глупость и слепота не видеть этого. Участившиеся нападения на наши фермы скоро откроют глаза даже самым недалеким слепцам. Лишь бы не оказалось слишком поздно…»
Глава рода Серебряного Ветра в очередной раз закрыл глаза, не желая предвидеть на лицах близких печать неминуемой Смерти. Тарен55 Терпеливый, в свои сорок пять, был по-прежнему крепок душой и телом, но груз ответственности и вести последних дней, заметно подточил его дух. Острый ум лишал мужчину хоть какой-нибудь надежды, делая особенно уязвимым перед надвигающейся бедой.
Здешние владетельные семьи всегда жили лучше, чем на иных территориях Треверской Марки. Они так привыкли гордиться и беззлобно соперничать друг с другом, что когда пришло время дать ответ, отказали как эмиссарам хундингов, так и посланцам Белого Сокола. На сходе глав западных родов, было решено остаться в стороне, но и общего предводителя выбрано не было.
Вожди так привыкли жить под надежной защитой умершего ярла, что лишь у 8 из 32 из них достало мудрости действовать сообща. Даже без всяких условий. Но и они не смогли решить, кому из трех главных претендентов отдать свой голос.
В итоге, когда запылали окраинные фермы, каждый из здешних родов остался в одиночестве перед бедой. И несколько удачно перехваченных отрядов рейдеров не могли изменить положение. Хозяева большинства пограничных наделов западного анклава слабели. Но не все. Поместья некоторых родов, предводители которых так же выступили за нейтралитет, почему-то не подвергались налетам. Фермы их не горели, а скот и рабов – не угоняли. И это особенно сильно ударило по и так невеликой всеобщей сплоченности. Тарен даже иногда с ужасом начинал думать, что их единству и вовсе пришел конец.