Трэвис
Шрифт:
Я судорожно вздохнул, когда томно провел языком по складке ее губ, и она открылась для меня. Поцелуй стал глубже, но темп остался прежним. Неторопливый. Мечтательный. Как будто торопить события значило бы опозорить этот момент.
Поцелуй был таким же естественным, как подъем и падение воды вокруг нас, таким же необходимым, как небо над головой, таким же обжигающим, как огненное солнце.
Наши языки переплелись, танцевали, медленно парили, ее рот наклонился к моему так, что я мог попробовать каждый сантиметр ее сладости.
Наше дыхание
— Что мы делаем, Трэвис? — выдохнула она, снова замедляя поцелуй, ее губы скользнули по моим, руки запутались в моих волосах, даже несмотря на то, что она слегка отодвинулась от моего тела.
Не знаю. Понятия не имею.
— Наслаждаемся друг другом, — пробормотал я, проводя губами по ее шее, в том время как она откинула голову назад, чтобы дать мне лучший доступ. Я высунул язык, облизывая место, где ее пульс трепетал под моим ртом. Я испытал странное чувство вместе с сильным возбуждением, и я мог назвать это только страхом. Но из-за чего? Я знал, как это делается. Я был экспертом в этом деле.
— Но почему? — она запустила ногти в мои волосы, и я снова застонал от чистого удовольствия, охватившего каждую частичку меня. Но я также услышал легчайший намек на панику в ее тоне, как будто ее разум искал причины для сопротивления, даже если ее тело не сопротивлялось.
Что «но почему»?
Я потерял нить разговора, и мне пришлось заставить себя вернуться к нему, как я иногда вытаскивал себя из сна, когда посреди ночи раздавался экстренный вызов.
Когда мне хотелось вот так потеряться? Когда я хотел потерять контроль?
— Потому что это приятно, — ответил я. Это было лучше, чем просто приятно. Это было потрясающее чувство. Невероятно эротично. Правильно.
— И все? — она слегка отстранилась и посмотрела мне в глаза, ища, давая мне мгновение, чтобы взять под контроль безудержную похоть, бегущую по моим венам.
Искала ли она причину, чтобы остановиться? Оправдание для продолжения?
— Конечно, — ответил я. — У тебя есть... чувства к Гейджу, помнишь?
Ее взгляд немного затуманился.
— Верно, — сказала она. — Ох. ДА. Есть. Я бы хотела... быть свободна для него.
Свободна
— Свободна для него, — повторил я, откидываясь назад и проводя носом по ее подбородку, вдыхая пропитанный солнцем аромат ее кожи.
— И ты... ты только разорвал отношения, — напомнила она мне.
— Я знаю, — сказал я. Что-то вспыхнуло в ее глазах, ее брови нахмурились, но она кивнула.
— Но нет никаких причин, по которым мы не можем наслаждаться друг другом прямо сейчас, — сказала она.
Мое сердце воспарило, и я почувствовал момент победы, несмотря на то, что она только что восстановила очень временный характер нашей... дружбы.
Я собирался максимально использовать это время. И я собирался стать очень хорошим другом.
— Оттачивать наши навыки и все такое, — добавил я.
— Вот именно. Это не должно быть сложно, — сказала она.
— Нет. Просто. Очень просто.
Господи, это было так просто.
Так просто, что я с трудом мог думать.
Она провела пальцем по моему животу, и я сделал еще один рваный вдох, мой член подскочил, волна жара разлилась по моим конечностям. Я отчаянно хотел оттянуть в сторону низ ее купальника, войти в ее тугой жар, толкаться сначала мягко, а затем сильнее, быстрее, вода плескалась бы вокруг нас, пока я искал сладкое облегчение, которое могло принести только ее шелковистое тело.
Этого не могло случиться. Не здесь. Но я мог дать ей облегчение, и, несмотря на мою собственную необузданную потребность, я никогда не хотел ничего больше, чем доставить ей удовольствие, наблюдать за ее лицом, пока она разваливается на части, знать, что я был тем, кто это сделал. Я убрал руку с задней части ее бедра и переместил ее между нашими телами, отодвигаясь, чтобы я мог скользнуть ниже, за пояс ее трусиков бикини. Мой палец заскользил по ее горячей, набухшей плоти.
— О, о Боже, — простонала она, ее голова откинулась назад, руки упали с моей головы и схватили меня за плечи. — Трэвис, да...
Моя рука опустилась ниже, большой палец прошелся по этому твердому пучку нервов, а другой палец погрузился в ее влажный жар. О Боже. Она была скользкой и горячей, уютно сжимаясь вокруг моего пальца. Мой член пульсировал с разочаровывающей интенсивностью, примитивная боль была такой глубокой, что у меня закружилась голова. Голова Хейвен наклонилась вперед, ее щеки покраснели, глаза были полузакрыты, когда она снова соединила свои губы с моими.
Я кружил и скользил, и через несколько мгновений она двигалась вместе со мной, оседлав мою руку, поцелуй становился эротично небрежным, и она издала глубокий звук первобытного удовольствия в глубине горла.