Трэвис
Шрифт:
Мы молча шли к дому, ночная тишина и тихий плеск воды делали все это почти нереальным, как будто то, что только что произошло, было не более чем лихорадочным сном.
С заднего крыльца дома доносились голоса и смех, но мы не двинулись в том направлении, вместо этого молча дошли до нижней ступеньки лестницы, а затем вместе поднялись по ней.
Мы оба остановились на верхней площадке. Выражение лица Хейвен было спокойным, хотя ее взгляд оставался неуверенным. Ее волосы были растрепаны ветром и в полном беспорядке, а уголок моих губ приподнялся в улыбке. Она прикусила губу. Прочистила горло.
— Спокойной ночи, —
— Всегда пожалуйста, — сказал я, и ее глаза встретились с моими, слегка расширившись. Я улыбнулся, ничего не сказав. Мне было ненавистно то, что все между нами вдруг стало неловким. Это было странно. И в некотором роде забавно, хотя и разочаровывающе. И расстраивает. И я все еще был наполовину твердым. Душ звал меня. Громко. — Спокойной ночи, Хейвен. Приятных снов.
Она кивнула, ее взгляд на мгновение задержался на мне. Могу поклясться, что она затаила дыхание, когда обошла меня, направляясь в свою комнату.
Глава 17
Хейвен
— У тебя счастливый голос, — сказала я. Истон обернулся, его зубы блеснули, и мелодия, которую он насвистывал, внезапно оборвалась. — И выглядишь счастливым. — Я подозрительно посмотрела на него. — Что ты натворил на этот раз?
Он рассмеялся.
— Ах, старшая сестренка, ты всегда думаешь обо мне самое худшее.
— Да, и ты обычно даешь мне для этого вескую причину. — Я скрестила руки на груди, прислонившись к стене здания, в котором размещалось оборудование клуба для бассейна.
— Хорошо-хорошо, я это заслужил. Только на этот раз ты ошибаешься. — Солнечный луч упал на его лицо, когда он шагнул ко мне и прищурил один глаз, используя руку как козырек, выглядя таким же непослушным, но милым маленьким мальчиком, каким он когда-то был. Только тогда его шалости обычно приводили к разбитым окнам или сломанной мебели. А также его собственным костям в двух случаях. С тех пор он перешел к более серьезным вещам, а именно к разрушению жизней и отношений. К вещам, которые не так-то легко заменить или собрать обратно.
Например, отношения Трэвиса.
При мысли о другом человеке, вовлеченном в отношения с Трэвисом, мое тело отреагировало двояко. Мои ребра немного побаливали, в то время как что-то одновременно расслабилось внутри меня. Она была причиной, по которой он был недоступен для чего-то большего, чем дружба... с привилегиями. Потому что он любил ее. И он, вероятно, все еще любит. Любовь не может сойти на нет за какой-то месяц.
Вероятно, он все еще много думает о ней. Может быть, даже когда целует других женщин.
Таких женщин, как я.
Может быть, даже когда его умелые пальцы были между ног других женщин.
Опять же, таких женщин, как я.
Я помахала рукой перед своим внезапно разгоряченным лицом, пытаясь вызвать хоть какой-то ветерок.
Может быть, даже…
— В чем я ошибаюсь, Истон? — передразнил мой брат, повысив тон своего голоса, когда мои мысли вернулись к Трэвису, и я отключилась от разговора, невидящим взглядом уставившись на Истона, пока он ждал ответа, которого не последовало.
— Хорошо, во-первых, — сказала я, делая глубокий вдох и пытаясь встряхнуться и вернуться в здесь и сейчас, — это была ужасная пародия на меня. Мой голос
Он снова ухмыльнулся, и его зеленые глаза сверкнули на солнце. Его улыбка не была медленной, как у Трэвиса. Она вспыхнула мгновенно, как неожиданная вспышка молнии, улыбка, которая позволяла ему сеять хаос, куда бы он ни пошел. Выражение, которое заставляло женщин вставать на колени — иногда буквально — из историй, которые я, к сожалению, слышала, — чтобы помочь ему в его усилиях стать полной угрозой для общества. Тем не менее... я была явно предвзята, потому что эта улыбка повлияла и на меня, поскольку мое сердце смягчилось и, вероятно, я слишком много ему позволяла, когда дело доходило до его плохих поступков. Это было просто... Я знаю его с тех пор, как он был ребенком, и он не был плохим человеком. Он просто принимал неправильные решения. Часто.
— Я же говорил тебе, что работаю волонтером в пожарной части, да?
— Да.
— Что ж, все идет отлично. Они говорят, что я самородок. Вчера в одном из отелей в Пелионе произошел пожар на кухне, и мне позволили потушить его самому.
Я сглотнула.
— Это здорово.
Если что-то позитивное могло отвлечь его от тех плохих решений, которые он так часто принимал, я была полностью за. Может быть, мы смогли бы выбраться из этого конкретного города без новых скандалов или размахивания оружием в нашу сторону.
Он с энтузиазмом кивнул.
— Старший пожарный уходит на пенсию в следующем месяце, — запинаясь, сказал Истон. — Ребята, которые сейчас там находятся, все повышаются в звании. Там будет дополнительное место для начального уровня. Все, что нужно, это диплом средней школы, чтобы получить работу…
— Но к тому времени мы уже уедем, — сказала я, точно понимая, куда направляются его мысли.
Он выдержал мой пристальный взгляд на мгновение, а затем кивнул.
— Да, я знаю.
— Ты ведь хочешь уехать к тому времени, верно? — спросила я. Мы договорились об этом, когда выезжали из Калифорнии, видения той ночи все еще были свежи в наших умах. Четыре месяца были нашим абсолютным максимумом. Мы бы нигде не задержались дольше, чем на четыре месяца. Один сезон. Мы бы нигде не задержались достаточно долго, чтобы наблюдать, как что-то умирает. Нет места назначения, нет привязанностей. Только мы и открытая дорога. Я сделала первоначальное предложение — отчаянно пытаясь буквально убежать от вони дыма и горелой плоти, которая, казалось, висела над Лос-Анджелесом, — и он согласился с этой идеей. Вплоть до Пелиона не было и речи о том, чтобы оставаться на одном месте. Но сейчас?
— Да. Я хочу к тому времени уже уехать. — Он улыбнулся. — В то же время, знаешь ли, было бы весело делать все правильно для разнообразия.
У меня упало сердце.
— Истон, ты…
— Вот ты где! — раздался голос из-за спины моего брата. Он повернулся, и симпатичная брюнетка в красном купальнике протянула к нему руки.
— Извини, я задержался, — сказал он, и по внезапному расширению ее глаз я поняла, что он одарил ее своей фирменной улыбкой.
— Увидимся позже, Истон, — сказала я, и девушка, которая не знала, что я его сестра, — я молилась, чтобы она была незамужней, — бросила на меня враждебный взгляд.