Тревоги Тиффани Тротт
Шрифт:
– Нет, – сказал он, – из «Экстрафлоры».
Я засмеялась, хотя, если честно, мне хотелось плакать. Он стоял, все еще неловко прижимая мобильник к уху. Я вопросительно посмотрела на него.
– Я подумал, почему бы нам не провести вечер вместе? – пояснил он, выключая мобильник. – Хотя мне не хотелось бы, чтобы вы были навеселе, Тиффани, – это затрудняет общение. У вас что, хронический алкоголизм? – спросил он. – Или это просто маленький выпивончик? Послушайте, Тиффани.
– Да?
– Могу я войти?
Я распахнула дверь, и он вошел. Я страшно смутилась и совсем растерялась. Потому что здесь был мужчина –
– Извините за беспорядок… что-нибудь выпьете?
– Нет конечно, Тиффани, – я за рулем.
– О да, извините. Не подумала. Я-то пила.
– Да, а почему?
– Пила, потому что пила.
– Очень забавно, – сказал он без улыбки. – Послушайте, давайте я сварю вам кофе?
– Да… кухня там, сзади… Чудесные розы. Прекрасные, чудные, чудные розы. Мило… мило с вашей стороны… вы так добры и к бездомным, и к одиноким женщинам, и ко всем, – сказала я, опустившись на диван. – Даже когда они совершенно пьяны.
Я уткнулась лицом в диванные подушки и тихо застонала в розовато-желтую бархатную ткань, а тем временем Довольно Успешный гремел посудой на кухне. Господи, надеюсь, он не будет спрашивать меня, где растворимый «Голд Бленд». Вместо этого я услышала:
– У вас есть настоящий кофе, Тиффани?
– Да, – сказала я, вдруг вспомнив про кофе Алекса. – У меня есть термоядерный алжирский… в буфере. То есть в буфете.
О господи. Я оглядела гостиную: журналы и газеты разбросаны, гора книг на кофейном столике, полузавядшие подснежники в вазочках и недопитая бутылка дешевого красного вина. Вайнетта Слоб, [101] тебе до меня далеко, сказала я себе. Бланш Дюбуа [102] – это я! Эта ужасная мысль меня потрясла и заставила протрезветь. Я подняла вещи с пола, затем прикрыла беспорядок на столе газетой – той самой, на первой странице которой красовалась Эмма. Затем я открыла окно и глубоко вздохнула. Ху-м-м-м-м… У-у-у-х-х-х! Ху-м-м-м-м… У-у-у-х-х-х!
101
Вайнетта Слоб – юмористический персонаж популярной телевизионной программы; олицетворение обывателя.
102
Бланш Дюбуа – героиня пьесы Т. Уильямса «Трамвай „Желание"», старшая из сестер Дюбуа, пьющая тайком от всех и постепенно спивающаяся.
– Тиффани, что вы делаете? – спросил Довольно Успешный, внося поднос с двумя чашками.
– Дыхательные уп-пражнения, – сказала я.
– Ну-ну.
Мы сидели, пили атомный кофе и смотрели друг на друга. Мне стало лучше. Хотя стоило закрыть глаза, как передо мной все плыло. Я решила не закрывать.
– Спасибо за розы, – сказала я. – Чудесный букет.
– Ну, я бы послал их вам, но я всегда так занят, у меня никогда нет времени, вот
– Это замечательно. То есть это и правда замечательно. Вы замечательный. Они чудесные.
Я забыла, какой этот кофе мощный, – я чувствовала, что кофеин разливается по моим венам, словно кокаин. Мне стало лучше. Намного лучше.
– Извините, моя горничная в отпуске, – сказала я. – И одета я не совсем подходяще. Если бы я знала, что вы придете, я вымыла бы голову…
– Ваши волосы выглядят прекрасно.
– …и как можно тщательней причесалась бы. И надела бы красивое платье и элегантные чулки и слегка накрасилась бы. И тщательно выбрала бы у-к-к-рашения. Да, и побрила бы ноги.
– Вы и так прекрасно выглядите.
– Эт-то неправда, но все равно спасибо. – Я поднесла руку ко лбу.
– «Сильная головная боль?» – спросил он участливо.
– Нет. Стыд и унижение. Головная боль планируется на завтрашнее утро. После сильной жажды с похмелья.
Я взглянула на него. Сегодня он был в джинсах и в толстом сером джемпере; темные вьющиеся волосы были слегка влажными.
– Я видела вас по телевизору в новостях, – сказала я.
– О, этот репортер ужасно нам надоел. Мы ему сказали, что не хотим давать интервью. Он даже предварительно не спросил разрешения. Такая невоспитанность и навязчивость!
– Вы здорово смотрелись в полупальто «Сэвил-Роу».
– Спасибо.
– А суп был какой?
– Что?
– Какой суп? – повторила я. – Мясной с овощами? Или острый с пряностями? Не думаю, что там была похлебка из моллюсков.
– Не помню. Я его не готовил, – сказал он. – Я просто помогал его разливать в течение двух недель до и после Рождества. Вот и все. А как ваши рекламные кампании?
– С ними все в порядке. Вы видели по телевизору мою рекламу «любовных сердечек»?
– Это ваша реклама?
– Да.
– И любовные стихи?
– Да.
– Очень хорошо, – сказал он. – Я не получил ни одной «валентинки» в этом году, – добавил он. – Не могли бы вы прочесть мне какое-нибудь из ваших стихотворений?
– Ладно.
Я прочистила горло:
ПрекрасныТвои синие глаза,Мой милый,Я хочу тебе сказать:«Поверь, ты лучшеВсех на свете,И я хочу, Чтобы ты знал:Ты мой герой,Ты моя радость,Моя любовь, Мой идеал».– Конечно, это должно звучать под приятную музыку, – добавила я, – в исполнении красивых артистов и на фоне сменяющихся кадров. Тогда будет полный эффект. Хотите, прочту еще?
– О да.
Не забывай меня,Моя мечта,Ты все на светеДля меня.Скажи мне правду,Скажи «да»,Просто кивни —И я твоя.Довольно Успешный смотрел на меня пристально и как-то загадочно.
– Еще, пожалуйста.
– О, хорошо. М-м…