Тревожный берег
Шрифт:
— Ну, всего!
— А мы же на партсобрании еще встретимся, — начал было Русов, но лейтенант Кучеров кивнул на вращающиеся антенны станции;
— Дежурю.
Едва лейтенант отошел, как Андрея окликнули:
— Товарищ сержант! Ру-сов!
У края капонира стоял нескладный солдат в гимнастерке, расстегнутой до пояса, — дизелист Цибульский. Тот самый, которого перевели сюда с тридцать третьего поста на перевоспитание. Дружок Бакланова.
— Приветствую вас, — сказал Цибульский и жестом испанского гранда снял панаму, махнув ею перед собой. — Прошу прощения, мы нынче — кот ученый, все ходим по цепи кругом, и отойти, сами знаете,
— Да кого как, — уклончиво ответил Андрей.
— Это зря. Не надо обижать «стариков». Им служит. ь-то осталось всего девяносто три дня…
Андрей улыбнулся. До чего же Цибульский похож на Бакланова! А внешне вроде полная противоположность — высок, черняв, глаза с грустинкой.
— Уедут домой живыми, здоровыми, — шутливо пообещал Русов.
— У меня к вам просьба. Я Филиппу письмо написал. Так зачем загружать почту, и опять же фактор времени. Обождите секунду — оно в дизельной.
Он метнулся к станции, нескладно махая руками, исчез в капонире. Андрею не хотелось брать это письмо. А вдруг в нем какие-нибудь разговоры «об выпить». Так, кажется, говорит одессит Цибульский. За Цибульским такое водилось. Что может быть нелепее, чем сержант, выступающий в роли связного между двумя солдатами, решившими…
А, ладно! Придумать шут знает что можно. Письмо есть письмо. Да и с чего вдруг все эти мысли. Служат люди в разных населенных пунктах. Им встретиться не так-то просто…
Прибежал запыхавшийся Цибульский:
— Вот. Будьте любезны!
— Передам. — Андрей взял конверт и едва сдержал улыбку. Красным карандашом от угла к углу было написано традиционное препровождение: «Почтальон, шире шаг!»
— Больше никаких поручений и пожеланий? — спросил Андрей.
— Увы…
Цибульский хотел еще что-то добавить, но его позвал лейтенант. Андрей заметил — Цибульский встрепенулся, пальцы его поспешно пробежали по расстегнутым пуговицам гимнастерки, точно по кнопкам баяна, и пуговицы застегнулись все до единой. И еще одно запечатлелось в памяти: значок в виде щитка, на значке цифра «2». А ведь больше двух лет у Цибульского был третий класс… Значит, сдал на второй. Подтянул его все же лейтенант Кучеров. Конечно подтянул. Вот сейчас слышен их разговор:
— Горючее в ГСМ почему не закатили?
— Как же не закатил, товарищ лейтенант? Закатил и перекачал, а это уже пустые бочки, тара, так сказать… Увозить-то не моя забота.
— Добро. Не отходите от станции.
…До начала партсобрания Русова вызвал к себе капитан Воронин. Подробно расспросил, как идут дела на посту, в чем требуется помощь. Маслов сразу от дверей протянул руку, поздоровался. Присел на корточки возле открытого шкафа и, копаясь в бумагах, спросил у Воронина:
— Насчет разнарядки говорили уже?
— Успеется, — недовольно буркнул капитан, и Андрей понял, о чем речь. Об училище. Видно, прибыла разнарядка, а с сержантами еще раньше говорили на эту тему. Все Маслов старается. Послушаешь его — вообще вроде бы и незачем возвращаться в народное хозяйство. Боевая готовность, обороноспособность страны! Правда, на подобные беседы вызывались не все сержанты. Есть один, который сам рвется в военное училище, а ему замполит напрямик рубит: «Рановато вам, товарищ Кузько, об офицерских погонах думать. Послужите еще полгодика, оправдайте звание младшего сержанта, подтяните расчет, а тогда и…»
Странную позицию занимал во всем этом капитан Воронин. В разговоре замполита с младшим сержантом Кузько ротный полностью поддерживал Маслова. Даже сам вставлял веско: «Заслужить надо! В войну только за геройство откомандировывали в училище». Кстати, и сам он, Воронив, именно так в сорок пятом и был откомандирован на курсы младших лейтенантов.
Когда же дело касалось агитации передовых сержантов, капитан Воронин умолкал, уходил в себя. Только крутил пальцами карандаш да изредка покашливал. Понимал, армии нужны молодые офицерские кадры, но в то же время думал, что отъезд в училища лучших сержантов неизбежно ослабит его роту… Мало кто знал тайное тайных Воронина, его наивную боязнь: «А вдруг все сержанты роты захотят в училища?» Не знал об этом и сержант Русов. Только замечал, что отмалчивается командир роты, когда заходил разговор об училище. Не все сержанты мечтали остаться в армии. Были и такие, которые почтительно отказывались от училищ. Спасибо, мол, за доверие, но нас ждут города и хаты, будем двигать промышленность и сельское хозяйство. А Русов желает в училище, и непременно в летное.
— В радиотехническое иди, как штык попадешь! — советовали ребята.
Спасибо. Андрею нужно только летное, где истребителей готовят.
И вот Воронин на вопрос Маслова буркнул: «Успеется!»
Андрей посмотрел на замполита, на его плотную, обтянутую летней рубашкой спину. Старший лейтенант, словно уловив вопросительный взгляд, обернулся и заговорщицки подмигнул. Андрей почувствовал, как заколотилось сердце. Сегодня он все узнает! Сегодня все решится!
На собрании шла речь о подготовке к предстоящим учениям «Щит неба». От каждой точки выступали коммунисты. Выступил и Андрей. Рассказал, как готовится тридцать третий пост, что сделано, что в ближайшие дни сделают.
— Как сейчас с дисциплиной? — спросил Воронин.
— Нормально.
— Это среднее понятие. Хорошо или удовлетворительно? — доискивался старшина Опашко.
— Удовлетворительно.
Опашко кивнул, что, очевидно, означало: «Вот так. Конкретненько». Это его любимое слово.
После собрания Воронин сказал Андрею:
— Зайдите ко мне!
Когда Русов зашел, капитан достал из стола тоненькую книжицу и протянул ее через стол:
— Ознакомьтесь!
Андрей торопливо пробежал глазами указания по отбору кандидатов в военные училища, списки и адреса военных училищ. И здесь его подстерегало самое неожиданное. Летные авиационные училища были аккуратно перечеркнуты тушью. Где-то и кто-то каллиграфическим бездушным почерком дописал: «Только из частей ВВС». Лишь одно авиационное радиотехническое подчеркнуто. Той же рукой на полях поставлено: «2 места».
Русов снова перелистал книжечку. В правом углу ее стоял штамп и учетный номер. «Пришло из штаба. Но почему вычеркнуты летные училища и военно-морские тоже? Неужели стране не нужны военные летчики и моряки?»
— Товарищ капитан, а моего здесь нет!
— Да, нет.
— Почему только из ВВС брать солдат в летные училища? А если я хочу только…
— Видно, такое указание, товарищ сержант, — перебил Воронин. — Документ прибыл из штаба, и обсуждать его мы не имеем права.
— Да я не обсуждаю. И не приказ это, а всего-навсего разнарядка… У кого мне узнать, почему летные училища вычеркнуты?