Трезуб-империал
Шрифт:
Чтобы войти в костел, требовалось спуститься по каменной лестнице примерно на метр ниже уровня земли и потянуть на себя тяжелую, обитую железом дверь, прорезанную в огромных воротах.
Внутри царили полумрак и холод. Возносившиеся ввысь на десятки метров стены ограничивали огромное пространство, пустоту которого подчеркивали шесть колонн, подпиравшие своды с боков. За ними виднелись небольшие нефы. В противоположной от входа части располагалась пятигранная апсида.
Сквира завертел головой, осматривая это чудо. Он боялся опустить взгляд
Покупателей не было. При появлении Сквиры товаровед этого необычного мебельного магазина, толстая пожилая женщина, одетая в традиционную меховую жилетку, подняла голову и через мгновение опять склонилась над своими бумагами.
Капитан постоял немного, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. При каждом выдохе из его рта вырывалось облачко пара. Оно поднималось, стремясь достичь невидимого отсюда потолка, но рассеивалось уже через несколько метров.
Сквира медленно двинулся вперед по центральному проходу. Его взгляд перебегал со свода на хоры, с хор на ложи, с лож на колонны… Интересно, кто додумался заложить кирпичами огромные окна? Света не хватало катастрофически.
Жизнь, бурлившая здесь два века назад, проступала старинными буквами на истертых бронзовых табличках, выглядывала пятнами на месте уничтоженных лепных фигур, источала легкие ароматы, пробивавшиеся сквозь запахи столярного клея и дезрастворов.
— Не правда ли, впечатляет? — услышал Северин Мирославович знакомый хриплый голос. — Впрочем, вы не первый, кого берет оторопь в этом каменном склепе.
На одном из диванов шевельнулась высокая худая фигура.
— Присаживайтесь, — старуха указала на место рядом с собой.
Сквира невольно стрельнул глазами в сторону товароведа.
— Не бойтесь, — усмехнулась Кранц-Вовченко, — ей не до нас.
Северин Мирославович пожал плечами и сел.
— Этот костел упоминал Орест Петрович по телефону? — продолжил он разговор, начатый на кладбище.
— Этот? Может быть, может быть… Орест сказал, что ведет свои поиски в подземелье. А потом спросил: «Собор знаешь»?
— А разве слово «собор» не подходит больше к Успенскому епископальному собору? Его, кстати, так и называют: «собор».
— Не подходит, молодой человек, — тем же тоном, что и Сквира, произнесла старуха. — В боковых помещениях Успенского собора находится краеведческий музей. А в краеведческом музее днюет и ночует Часнык. А Часнык знал бы, если бы его ближайший друг и товарищ Рева вздумал вести раскопки в подвалах Успенского собора.
Сквира кивнул.
— А здесь что, возможны раскопки? — его взгляд невольно пробежал по ровному полу, тонувшему в полутьме. — Это же камень.
— Смотря что называть раскопками, — оптимистично ответила старуха. — К сожалению, вон тот рыцарь шариковых ручек даже близко не подпускает меня к самым интересным местам. Не хотите помахать удостоверением, чтобы смягчить ее сердце?
— Формально без ордера нельзя, — задумчиво проговорил Сквира, но все же поднялся и пошел к товароведу.
Марта Фаддеевна последовала за ним.
Женщина в жилетке, почувствовав их приближение, настороженно подняла голову.
— Добрый день, — вежливо сказал капитан, протягивая удостоверение.
— Что, неразорвавшийся снаряд времен войны? — ехидно спросила товаровед, едва взглянув на красную книжечку. — Пани уже пыталась тут все ощупывать.
— Про снаряд не знаю, — серьезно ответил Сквира, — но вы ведь окажете содействие?
— Ого, как официально! — проворчала женщина. — Ну, смотрите.
Марта Фаддеевна подошла к стене и положила на нее обе ладони.
— Прямо холодильник! — Она провела пальцами по неровностям известки. Замерла, будто прислушиваясь к чему-то.
Сквира тоже приложил руку к стене. Холодная шершавая поверхность. Влажная.
— Неужели мебель не гниет? — поинтересовался он.
— Не успевает, — женщина пожала плечами. — Раскупают.
Кранц-Вовченко, прикасаясь ко всему, на что падал ее взгляд, двинулась вдоль стены.
Капитан остался на месте. Потрогал металл вмурованной в стену плиты.
— Не боитесь, что свалится на вас? — обратился он к товароведу. — Подвинули бы стол.
— На меня не свалится, — сказала женщина. — А радио только тут ловит.
На столе стоял небольшой радиоприемник, из которого доносилась тихая музыка.
Марта Фаддеевна, глядя под ноги, все еще шла вдоль стены. Дойдя до конца нефа, остановилась. Потом направилась к противоположному нефу.
— Все? Пани посмотрела? — товаровед начинала нервничать.
— Это вы ее спрашивайте. Вы, кстати, некоего Реву не знаете?
— Убитого? — оживилась женщина. — Так вы по поводу него пришли?
— А он бывал здесь?
— А как же! Мебель себе иногда присматривал. Пару месяцев назад полочку для кухни покупал… Или стул…
— А Геннадия Рыбаченко вы знаете?
— А это кто? — товаровед слегка нахмурилась. — Город маленький. Наверное, знаю.
— Ничего. Спасибо, — И Сквира пошел обратно к диванам.
Женщина еще какое-то время следила за ним взглядом, потом вернулась к бумагам.
Северин Мирославович примостился на облюбованном диване и стал наблюдать, как Марта Фаддеевна, трогая стены, обходит костел по периметру.
— Вообще-то на образцах сидеть нельзя, — заметила товаровед, не поднимая головы. По голосу чувствовалось, что ей все равно.
Кранц-Вовченко остановилась на том месте, где когда-то был алтарь, поправила очки и как-то совершенно естественно, ловко и быстро, опустилась на колени. Проползла на четвереньках всю апсиду, склоняясь над полом, почти принюхиваясь к нему. Потом не менее резво вскочила на ноги и направилась к Сквире.