Трезуб-империал

Данилюк Эд

— Мне к сестре, — парень сменил тактику, резко развернулся и пошел навстречу дежурной. — Мне на минуту! Письмо от матери отдать.

— Письмо оставляй здесь! — сердито рявкнула женщина.

Козинец подтолкнул Сквиру в спину, и они попятились от стола.

— Куда бы мы без вот таких самоотверженных вахтерш! — пробормотал капитан, когда они благополучно достигли лестницы.

— Вы бы с ней по соседству пожили! — Козинец покачал головой. — А жена в ней души не чает…

Сквира изумленно посмотрел на лейтенанта.

Ему и в голову не приходило, что Василь Тарасович женат…

Второй этаж представлял собой бесконечный коридор с двумя рядами дверей. Прямо напротив лестницы находился небольшой зал, кухня с восемью электрическими плитами, где готовили себе ужин несколько девушек в домашних халатах. Когда на лестнице появились мужчины, они разом прекратили разговор и повернулись к ним.

Из-за двери в конце коридора вышла еще одна девушка. Она на ходу накручивала полотенце поверх мокрых волос, но, увидев Сквиру и Козинца, замерла.

Под устремленными на него взглядами капитан прошел по коридору в одну сторону, потом в другую и, наконец, оказался перед комнатой Плачинды. Оглянулся на лейтенанта. Постучал.

Послышались скрип кровати и шаги. В дверном проеме возникла симпатичная крашеная блондинка в спортивном костюме. На вид — совсем еще ребенок. Волосы растрепаны, глаза и нос покраснели, будто она недавно плакала. Тем не менее, на голове у девушки были наушники, провод от которых тянулся к пластмассовой коробочке. Внутри коробочки крутились два колесика. Из наушников доносился приглушенный стук. Увидев мужчин, девушка нажала на кнопку. Что-то громко щелкнуло, и стук прекратился.

— Чё? — спросила она, наверняка не пытаясь быть ни вызывающей, ни наглой. Просто так уж девушка разговаривала.

— Плачинда? Валентина Плачинда? — уточнил Сквира.

— И чё?

Северин Мирославович достал удостоверение, но ни раскрывать, ни давать его девушке в руки не стал. Поднял до уровня глаз и тут же спрятал обратно.

— Капитан КГБ Сквира, — представился он, протискиваясь мимо Валентины внутрь. — Зачем мы пришли, знаете?..

Это была обычная комната, длинная, с тремя кроватями, шкафом и столом. Обстановку несколько оживляли разноцветные коврики — на стенах, на полу, на двери. В открытую форточку с улицы, вместе с сыростью, проникала болотная вонь. Покрывало на одной из кроватей было смято. Остальные две находились в идеальном порядке. Как и вся комната в целом.

— Из-за Рыбы? — предположила девушка.

— Именно, — кивнул Сквира, усаживаясь на один из стульев. Он впервые слышал это прозвище, но почему-то ни на секунду не усомнился, что Валентина имеет в виду именно Рыбаченко.

— А чё? Я тут причем? — Валентина покачала головой. Потом сердито спросила: — А какая… вам успела настучать?

— В городе сказали.

— И чё, теперь телегу в бурсу накатаете? — она напряженно замерла. Похоже, это был важный для нее вопрос.

— Ну, щас, фигней маяться брошу и сразу накатаю, — почему-то по-русски ответил Козинец, устраиваясь на свободном стуле.

Валентина заметно расслабилась.

— Как вы узнали о смерти Геннадия Рыбаченко? — начал расспросы Сквира.

Девушка, скинув тапочки, залезла с ногами на кровать, прямо поверх смятого покрывала. Отложила в сторону пластиковую коробочку с наушниками.

— Бурсаки сказали. Вчера еще.

— Не жалко пацана? — поинтересовался Козинец.

Валентина взглянула на него. Глаза ее наполнились влагой, но ответила она довольно агрессивно:

— А чё? Мой личняк.

Северин Мирославович поспешил переменить тему:

— Как вы Гену сюда провели-то? Здесь же контроль! Дежурная не пустила бы.

— Влез по дереву в окно. В двести четырнадцатую. Он ловкий… — Она умолкла на мгновение и добавила уже тише: — …был.

— И когда он ушел?

— В воскресенье привалил, в среду отвалил. Храпел здесь, на этой кровати, — девушка с вызовом хлопнула ладонью по покрывалу и замолчала, глядя перед собой.

— Четверо суток? — не сдержался Северин Мирославович.

— И чё? — пожала плечами Валентина. — Много? А ему домой чё-то не хотелось!

— Зачем же тогда он ушел?

— Соседки мои приехали. С автобусной прямо на пары почапали, а после занятий приперлись. Чё ж ему тут делать было? Сказал, на выходные подвалит, когда они обратно по своим селам поуезжают… — Валентина вздохнула. Поджала под себя ноги, обхватила колени руками. — …Сегодня, значит. Вот сейчас уже был бы здесь…

В комнате повисла тяжелая тишина.

Лейтенант встал, сделал несколько шагов и остановился около тумбочки. Валентина автоматически взглянула в его сторону.

— А это что за фигня такая? — спросил Василь Тарасович, указав на пластиковую коробочку с наушниками.

— Плейер, — Валентина выпрямилась. Шмыгнула носом. — Генка подарил.

Она потянулась за коробочкой и нажала на какую-то кнопку. Послышался частый стук. Девушка приподнялась, встала на кровати на колени и надела на голову Козинца наушники. Тот удивленно поднял брови, потом закивал с видом ценителя и стал отбивать такт рукой.

Валентина выключила плейер.

— Клевая штука, — оценил Василь Тарасович.

— Клевая, — согласилась Плачинда, забирая наушники и вновь прислоняясь спиной к стене. — А ты ничё пацан. Мент?

— Ну дык! — улыбнулся Козинец и щелкнул пальцем по погону. — Лейтенант! В футбол играешь?..

— А что Геннадий про жизнь свою рассказывал? — встрял в разговор Сквира, недовольно косясь на напарника.

— Рассказывал, как трудно ему было за патент бабло выбивать… — серьезно ответила Валентина. — Гена же изобретатель был. Изобрел чё-то. Так вот он сначала патент не мог получить, а потом ему бабло зажали, не хотели отдавать…