Три безумных недели до конца света
Шрифт:
Фон Верходув бросил на советника злобный взгляд. Он люто ненавидел советника по Особо Секретным Делам за то, что тот поднялся из низов. Ненавидел за титул, специально придуманный для любимчика премьера. Ненавидел за данную тому безграничную власть.
– Пенсионерам перестали выплачивать пенсии, – вспомнил между тем Министр Обходных Путей фон Кабы. – Раз уже не работаешь, нечего проедать государственные деньги!
Тут все сенаторы замолчали, пытаясь вспомнить все свои заслуги. Но ничего более не вспомнив, загрустили.
– Всё! – решительно подвёл итог этим тягостным раздумьям фон Борофф.
– Всё?! –
– Да больше, вроде бы, никого больше и не осталось, – пробормотал фон Пустофф.
– Никого, кроме мертвецов, – небрежно бросил фон Зайкинн.
– Как?! Мертвецы ещё не платят налогов? – возмутился премьер и стукнул по столу кулаком. – Это безобразие следовало бы прекратить!
– Верно, – с готовностью согласился с ним фон Борофф. – Каждый гражданин, даже если он мёртв, обязан платить налоги.
3
Сын хлеботорговца Нимфодор Борофф из города Выкус, прожил в безвестности вплоть до 30 лет. Большинство его сверстников, к тому времени, уже сделали карьеру и даже начали подумывать о пенсии. Ну а Нимфодор только начал свою карьеру, случайно попав в Курвиль, где и познакомился с Базилем фон Зайкинн, который к тому времени дослужился до скромной должности помощника следователя в министерстве Особой Безопасности.
Эти двое сразу же почувствовали друг к другу странное влечение, построенное на родстве душ. Именно тогда Нимфодор впервые открыл для себя мир власти. И этот мир бесповоротно заполонил его душу.
Он упросил Базиля пристроить его в министерство. И уже через некоторое время был принят секретарём в штат министра Особой Безопасности. Но Нимфодора не смущала мизерность его нынешней службы. Ночи напролёт он исступлённо рылся в документах своего шефа, изучая секреты службы безопасности страны и постигая личные тайны членов правительства Хватляндии. Особенно вникал в тайны государственные. И уже в скором времени удивил Базиля своими точными суждениями. К чему приведут страну все эти его знания, мы в скором времени узнаем. Ну, а пока Нимфодор мог только мечтать о власти.
– Мне бы в следователи попасть, – делился он самым заветным с другом, – уж я бы развернулся.
– Не так это просто, – глядя голодными глазами куда–то вдаль, отозвался Базиль. – Ведь для того, чтобы стать следователем, надо окончить Университет. Да найти протекцию.
– А что, без протекции не обойтись?
Фон Зайкинн почесал затылок со скудной блёклой порослью и сказал шёпотом:
– Есть в этом деле свои секреты. Только насколько ты готов поступиться своими принципами?
– Принципами? – искренне удивился Борофф. – Да у меня в жизни не было никаких принципов.
– Это хорошо, – весело посмотрев закадычному другу в глаза, заявил Базиль. – Это очень, очень хорошо.
А уже месяц спустя, оба катили в соседнюю Стервляндию, имея в кармане официальное направление в высшую школу Всеобщей Безопасности. В документе значилось: «Направляется на курсы повышения квалификации». Какую такую квалификацию предполагалось этим двоим повысить в стране, которая никогда не питала дружественных чувств к их родине, было по меньшей мере, непонятно.
Когда, полгода спустя неразлучные друзья вернулись в родное министерство, их карьера самым загадочным образом пошла вверх. Все эти внезапные метаморфозы убедили Нимфодора в полезности знакомств во враждебной стране, где, видать здорово заботились о благе хватляндских служб безопасности.
Очень быстро Борофф и Зайкинн, при помощи дорогих наставников из Стервляндии, пошли в гору. Особенно Нимфодор. Тут польстив. Там одарив дорогим подарком. Жажда власти вынуждала бедолагу Бороффа карабкаться по служебной лестнице всё выше и выше. Начальник службы Всеобщей Безопасности, затем заместитель министра Особой Безопасности, затем секретарь Совета Министров. Таким образом, в один прекрасный день, он подошёл в непосредственную близость к премьеру.
Само собой разумеется, подобный взлёт произошёл вовсе не благодаря таланту Нимфодора. Ну, а учитывая атмосферу интриг и зубоскальства, царящие в Хватляндском государстве, то вообще и говорить нечего. Окончательно его захватывающую дух карьеру решил коварный шаг этого интригана, граничащий с неограниченной наглостью.
Всё случилось, когда Борофф понял, что нынешний премьер фон Жруанвиль не сможет более удержаться на своём посту, и решил воспользоваться этим. Давно уже, и не только по собственному желанию, Нимфодор собирал компромат на премьера. Но вовсе не обо всём информировал своих шефов в Стервляндии.
Будучи секретарём Совета Министров, он имел доступ ко всем лицам, в том числе и к тогда ещё кандидату на пост премьер–министра Фридриху фон Шайтану. И Нимфодор решил воспользоваться этим своим преимуществом. Он послал фон Шайтану письмо с просьбой встретиться, «дабы рассказать о том, как недостойно превышал наш премьер свою власть».
После этой встречи на свет вылезли страшные подробности политических деяний фон Жруанвиля. Последовавший вслед за этими скандальными разоблачениями, взлёт Фридриха фон Шайтана удивил многих. Этот взлёт, непосредственно сопровождающийся невероятными привилегиями Нимфодора, который из простого «Борофф» внезапно стал «фон Борофф», заставил многих государственных деятелей почесать в затылке, ища обоснование подобным привилегиям.
Интересно, что двигаясь вперёд, Нимфодор не забывал своего давнего друга. И тащил Базиля за собой вверх. Этот новоявленный гигант политики считал, что если рай на небе ему заказан, то уж рай в Хватляндском государстве он обеспечит себе сам. И изо всех сил старался забить в этом раю славное местечко на двоих.
4
Холодный ветер, врываясь в открытую балконную дверь, больно бил Диагора в спину. Было темно, и писать стало всё труднее. Но профессор боялся встать. Боялся пошевелиться. Ему казалось, что любое, даже самое ничтожное движение может спугнуть верную мысль. Ветер, между тем, налетал на город бешеными порывами. А под окном билось о скалы рассвирепевшее море.
Курвиль спал. Или притворялся спящим.
Впрочем, Диагору было не до анализа происходящих событий. Он, конечно, слышал про волнения в городе, знал о голоде, наступающим на Хватляндию. Но, как раз сейчас профессор Биовпоможения был на пороге своего величайшего открытия, которое, возможно, сумеет решить проблему голода. Он чувствовал это нутром. Оставалось всего ничего…