Три босса для Дюймовочки
Шрифт:
— Ну что они тянут резину? — бормотал он сквозь зубы.
Лишь вице-президент оставался спокойным как слон, только взгляд его тёмно-шоколадных глаз периодически задерживался на мне, заставляя нервничать.
Я старалась не слишком заметно ёрзать на стуле под перекрёстным обстрелом взглядов своих начальников.
А что? Ну да, я предупреждала, но ведь не сама… в смысле, шины не прокалывала… просто предупредила! И не надо на меня так смотреть. Я обиженно насупилась, пытаясь угомонить воображение. Да приедут они, приедут, куда им деться, а дальше начнётся всё как в учебнике по этикету: десять минут будут здороваться и знакомиться, потом еще двадцать — дарить подарки и рассказывать про свои семьи...
Любимые жёны, дети, кони, бараны... Это ещё минут на сорок. Потом про самого любимого коня … потом про ветеринара. Это всё мелочи, так… ерунда, часа на два-на три. Не о чем говорить.
Говорить они начнут дальше. Немного. Тоже часа на четыре, а потом…
— Приехали, — радостно закричал Димка, и моё сердце подпрыгнуло вопреки ожиданиям. — Можно я их встречу?
— Иди, — милостиво разрешил адский Борисыч. — Но не своевольничай, всё по Дашиной инструкции.
— Вот-вот, не подведи нас! — поддакнул президент, чьи синие глаза были устремлены на меня.
Снова почувствовав себя оракулом в шёлковых покрывалах средь дурманных испарений, я одёрнула пиджачок, поправила причёску, перстень и приготовилась к встрече гостей.
Когда в комнату вошли четверо арабов в белых одеждах и куфиях, сразу стало понятно, кто из них будет вести эти самые переговоры — самый старший первым протянул руку поднявшимся из-за стола боссам и произнёс: «Ас-саляму алейкум!» Ну вот, чего и следовало ожидать — началось... Скоро я узнаю фамильное имя любимого коня и краткую биографию третьего повара второй жены. Но меня этим не проймёшь, не на ту напали! У меня такие гены! У меня бабка историю КПСС на пятёрку сдала! Три экзаменатора мёртвым сном уснули.
Одного, кстати, не добудились потом. Так на кладбище и увезли, земля ему пухом.
Мои начальники дружно ответили на приветствие, как я их и учила. Не зря ведь гоняла три дня, заставив вызубрить каждое слово!
— Меня зовут Абдул ибн Карим...
— А мы братья Николаевы: Ролан и Сергей, — представился адский босс, — а это наш заместитель Дмитрий и переводчица-секретарь Дарья.
Араб чуть качнул головой.
— О да, мы же с вами встречались в прошлом году в Москве. Я тогда был со старшим сыном, помните?
— Да-да, я хорошо помню эту встречу, — подключился Ролан Борисович. — Мы тогда договорились продолжить наше деловое общение.
Старейшина улыбнулся и шевельнул густыми бровями:
— Теперь я здесь с другими сыновьями. Это Джалил ибн Абдул, мой главный помощник, — взмах руки указал на того, что справа, — а это самый младший сын, Баки ибн Абдул, он в прошлом году окончил Оксфорд. И мой секретарь Тахир, — стоявший за спиной говорившего помощник вышел и едва заметно поклонился.
Я посмотрела на того, что справа. Потом на того, что слева. Мысленно поменяла их местами, потом поставила обратно. И поняла, что в жизни одного от другого не отличу. Египетская сила, ну если вам так бороды нравятся, вы б их хоть стригли немного по-разному, что ли. Во-первых, красиво, богато, создает в коллективе атмосферу праздника. Во-вторых, хоть различие какое-то! Ну это же форменное издевательство!
Я быстро пометила это у себя в блокноте и с дежурной улыбкой подняла взгляд на пожимавших друг другу руки мужчин. Оставалось надеяться только на то, что они местами не поменяются! Вот в таком треугольном комплекте и будут ходить. Иначе мне хана.
Всё как положено, мне лишь лёгкий кивок, никаких телесных контактов.
Абдул и Джалил смотрели на Дюймовочку-переводчицу как на мебель, а вот младший Баки... о Господи! — эти сверкающие зелёные глаза, которые с первой минуты взяли меня в плен и уже не отпускали до самого конца встречи.
Нет, ну, народ, между нами явно пробежала искра. Я прям почувствовала! Больше того, я на этой искре сидела! Она меня так и колола всю встречу в зону приключений.
Араб с изумрудными глазами... М-да, прямо какой-то выход из матрицы!
Высокий и смуглый, в светлой одежде, какие плечи, какой носок и ангельский должно быть… В общем, ох, вот это экземпляр! Не то что некоторые... синеглазые бабники!
С этой минуты моё сознание словно разделилось на две половинки. Я послушно запоминала многочисленные имена жён, детей и сочувственно записывала метеопрогноз на последующие пять лет с экстраполяцией на сезонность урожая при учёте коэффициента эмбарго на энергоносители… Переводила при этом, будто робот, на автомате. Опомнилась лишь тогда, когда подошло время для вручения подарков. Старший группы шепнул что-то своему секретарю Тахиру, и тот принялся доставать из огромного пакета коробочки. Мою положили в самый дальний угол, а остальным передали лично в руки.
Привыкшее к половому равенству сознание на какое-то время спустило меня с небес на землю. Всё понятно, я ведь всего лишь женщина... А значит, для них никто и звать меня никак...
...Вначале шли только беспредметные разговоры, общие фразы, я даже успела сделать замечание Димке, который пытался вскрыть подарок, шепнув ему — «позже посмотришь».
И вроде бы всё было под контролем... Но эти зелёные глаза напротив не оставляли мне выбора, и мысли тут же переносились в другую реальность, на Ближний и Средний Восток, где много-много красивых и смуглых арабов. И каждый из них с оголённым торсом, сверкая блестящими очами и зазывая хищной восточной улыбкой на страстном лице, кричит мне: «Эй, красавица, какие очи… не проходи мимо, не лишай наслаждений… возьми урюк, смотри, какой миндаль. Красавица, красавица, тебе за двести отдам…»
Тьфу!
Я вздрогнула, вернулась на встречу и трижды прокляла дурное воображение, которое уже выстраивало планы на будущее: зачем мне этот вечно холодный и мрачный Питер, уеду-ка в Эмираты и стану пятой любимой женой Баки! Недаром он как завороженный всё время смотрел только на меня.
Ну, по правде говоря, было бы странно, если бы он смотрел так на шефов. Хотя… чужая душа потёмки, а восток дело тонкое… кто их там разберет.
Лишь звучавший всё тише и тише голос разума твердил: «Ну ему-то можно, он мужчина, а мне — табу!»
И я, как могла, отводила взгляд, но не могла запретить Баки пожирать меня глазами. Женщина ведь по законам шариата не имеет право смотреть постороннему мужчине прямо в глаза. Да и зачем мне его глаза, когда под «хламидой» видно, какой у него мощный торс! Глаз не оторвать!
И зачем нарушать эту традицию именно сейчас и подставлять молодого араба? Вдруг его семья сочтёт это за оскорбление?! Достаточно лишь одного слова старшего Абдулы, чтобы его сыновья покинули зал вслед за ним. Я посматривала на красавчика лишь иногда исподлобья, украдкой, но и этого было достаточно.