Три дня без любви (повесть, рассказы)
Шрифт:
— Еще раз увижу здесь, толстомясый, живым не выйдешь.
И, вытерев о футболку Боба палец, степенно удалился.
Видимо, это был переодетый охранник. Милицию не вызывал, разобрался самостоятельно и эффективно. Возразить и объяснить, что товар куплен в другом гипермаркете, Боб просто не успел. Впрочем, товарищ вряд ли бы поверил.
Погоревав пару дней на любимом балконе, Боб стал искать новую работу. На мелочи, вроде гипермаркета, он теперь решил не размениваться. Мечтал о большом и серьезном деле.
Надо заметить, что от прозябавшего на далеком острове папашки Бобу передались не только
Теперь, дабы избежать позорного провала, юноша решил действовать по науке. В качестве учебника выбрал двухцветный телевизор «Горизонт», вещавший в матушкиной комнате. Обычно Боб смотрел только рекламу и ночные фильмы для взрослых по «регионалке». Да время от времени ставил в старый видак фильм «Техасская резня бензопилой». Лента напоминала ему о счастливых детских годах. Когда-то киношку запускала на ночь бабушка, если внук не мог заснуть. Вместо колыбельной. Помогало.
Включив телик, внимательно, с авторучкой в руках проштудировал пару серий «Воровской жизни», одну серию «Судьбы вора» и пятнадцать минут научно-публицистической программы «Домушники». Открыл для себя важную вещь — для хорошего дела нужна хорошая наколка. И наводчику желательно заплатить долю, чтобы он отнесся к работе с душой.
Грабить банк или казино было бы слишком самонадеянно, поэтому Боб для начала остановился на квартирной краже. В принципе, дело не особо сложное. Сковырнуть дверь или залезть в окно, когда дома никого, и — считай навар. Сковырнуть можно топором или фомкой, как показали в сериале. Топор в семье имелся. Хранился в сортире, за фановой трубой. Старый, с десятью какими-то зарубками на топорище и надписью про какую-то дрожащую тварь. Остался еще от бати. От варианта с окном придется отказаться: молодой, но ранний живот рискует предательски застрять.
Боб вытащил из-за трубы орудие производства и вернулся в комнату. Надо бы потренироваться на чем-нибудь, чтоб не облажаться. Например, на бабкиной двери. Она закрыла свою комнату на ключ, чтобы никто не позарился на ее банки с плесневелым вареньем и пару фанерных икон, висевших в углу. Богатство, блин.
Дверь была деревянно-оргалитной, но взломать ее Боб сумел лишь с восьмой попытки, да и то не топором. Выбил в сердцах ногой. Топор только мешал. Но зато со шкафом оказалось гораздо проще. Пара ударов обухом в район замочка — и порядок. Больше закрытых дверей в квартире не нашлось, не считая, конечно, входной. Но ее Боб ломать не стал — потом квартиру не оставить. Да и курьер военкоматовский зайти сможет вместе с участковым.
Посчитав, что достаточно поднаторел во взломах, Боб перешел к следующей части плана. То есть к наколке. Перебрав в памяти за четверть минуты всех своих знакомых, он остановился на Ритке. Вполне подходящая кандидатура. В хатах богатых бывает да и трепать не станет. Лучше и не придумаешь.
Боб достал лучшее из своего гардероба — все-таки дебют, надо выглядеть достойно. Влез в красную толстовку с капюшоном и надписью «Справедливая Россия. Родина, пенсионеры, жизнь». Толстовку ему вручили во время предвыборной страды, когда он случайно проходил мимо избирательного участка. Отказываться не стал — халяву любил. Но голосовать — не голосовал, за это денег не платили. Толстовку берег — надевал лишь для выхода в свет.
Натянул желтые турецкие спортивные штаны, подаренные бабкой на Новый год. И завершил композицию зелеными кедами, расшитыми почтовыми марками, — типа, такой дизайн.
Ритки дома не оказалось. Может, конечно, была, но дрыхла после ночной смены. Короче, не открыла. Но Боб не остался ждать у двери. Возможно, она в «Белочке», местном кабаке. Туда и рванул.
Погода стояла солнечная, в такую хорошо квас продавать. Но Боб, как опытный вор, накинул капюшон толстовки на голову. Чтобы не узнали. Топор он спрятал под мышку. Внутренняя гордость распрямляла плечи. Все-таки он шел на настоящее дело, как настоящий мужик. Хотелось поделиться радостью с окружающими, но никто не подходил и не спрашивал: «А куда это ты, Боб, идешь?» Он бы ответил. Чтоб все знали, насколько он крут.
Возле стенда с меню дежурил вышибала, поигрывая велосипедной цепью вместо четок. Когда Боб поднялся на крыльцо «Белочки», тот перегородил дорогу.
— Чего тебе, светофор?
— Почему светофор?
— А ты в зеркало на себя посмотри.
Боб бросил взгляд на свое отражение в темном окне кабака, но сходства со светофором не уловил.
— А че, нельзя? — Он пальцем указал на дверь.
— Тебе нельзя.
— Мне Ритка нужна. Она здесь?
Вышибала более внимательно оглядел Боба, что-то прикинул и более мягко ответил:
— Здесь…
— Мне на минутку… Я кушать ничего не буду. У меня и денег-то нет. Только на семечки.
— Ладно… Подожди.
Вышибала не мог позволить, чтобы уважаемое в народе заведение позорили подобные типы. Даже в дневное время. Да еще из «Справедливой России». Он для этого и поставлен.
Меньше чем через минуту он вернулся, ведя на прицепе Ритку. Она почему-то тоже вспомнила светофор, увидев прикид Боба. Чего они, сговорились?
— Что надо? — Ритка демонстративно посмотрела на часики, давая понять, что торопится и визит соседа совершенно некстати. — Деньги наконец принес?
В прошлом году Боб занял у Ритки двести рублей на игральные автоматы и до сих пор не мог отдать. В автоматы он, разумеется, не выиграл. Не повезло.
— Отойдем, — кивнул он на угол кабака.
Отошли.
— Ну?
— Рит, я на следующей неделе бабки отдам. Слово мужика.
— Ты за этим пришел, мужик?