Три дня с миллиардером
Шрифт:
— Не понимаю, — вздыхаю я, запустив пальцы в волосы и проведя ими до затылка. — Тогда зачем ты что-то подмешивала Рине в чай?
— Антон, ты дурак? — Смотрит на меня возмущенно. Подбородок опять дрожит. Вот-вот заревет. Теперь от обиды на меня. — Ты вымотал ее. На нее смотреть было страшно. Я заварила ей свой тибетский чай. Меня тоже от него всегда рубит. Он успокаивающий.
— То есть ты не пыталась ее отравить?
Сам в шоке, что вообще подумал о таком. Ксюша была тем человеком, который своим материнским теплом показал
— Это твоя благодарность? — шепчет она. — Я хоть раз выделяла кого-то из вас троих?
— Да. Меня, — киваю я виновато. — Всегда любила больше.
— По-твоему, я из любви к тебе убила бы твою невесту?
— Ты узнала ее фамилию, резко изменила свое отношение к ней, потом этот чай, Женя.
— Да, мне было тяжело. Я смотрела на нее и вспоминала боль, которую мне доставили ее родители. Я не мировая мама, Антон. Я человек, которому тоже бывает плохо. Конечно, мне стало сложнее общаться. А еще обидно, что вы выбрали платье без меня. Признаюсь честно, это я подослала Женю пролить на него кофе. Чтобы следующее вы уже выбирали со мной. Только я просила ее помириться с Катериной. Не хотела враждующих невесток. Всегда мечтала с ними вместе по магазинам ходить, по театрам, по выставкам, по салонам. Они были бы вырваны из родового гнезда. Я бы заменила им маму.
— Черт, мне так стыдно, — фыркаю, не в силах поднять лица. — Я был уверен, что вы с этой рыжей спелись.
— С кем? Я едва сдерживалась, чтобы не всечь ей. Никогда бы не подумала, что Ринат такую змеюку в дом приведет.
— А чего обнималась с ней?
— Ради Рината. Какой бы выбор вы не сделали, он ваш. Мое дело маленькое — принять его и смириться. Налей еще! — Протягивает мне бокал и указывает на бутылку.
— Может, хватит?
— Наливай давай. Хочу, чтобы от похмелья было хуже, чем от развода. Потом отойду, соберусь и рвану с Аликой куда-нибудь на море на все оставшееся лето.
— Такой настрой мне нравится, — улыбаюсь я, плеснув пятьдесят граммов в бокал.
В гостиную спускается Ринат. Потирая шею, берет посудину из бара и ставит на столик.
— Мне тоже налей глоток. Алика проснулась, — сообщает устало и смотрит на меня. — С тобой хочет поговорить. Ты только не ругай ее.
— Не учи меня, а! — рыкаю, подвинув ему бутылку. — Сам нальешь. За Ксюшей присмотри.
Пожав ее тонкие пальцы, встаю с дивана и ухожу наверх.
Дверь в комнату сестры открыта. Ее вообще закрыть теперь невозможно. Нужно новую ставить. Эту уже не отремонтировать.
Ковер убран, постельное белье заменено. В комнате пахнет лекарствами. По телеку идут мультики.
Алика с перевязанной до самого локтя рукой сидит в подушках на кровати и хрумает чипсы.
— Выспалась? — Сажусь на край кровати и беру ее за руку. — Повезло, что крови мало потеряла. Сейчас бы в больничке лежала. С переливанием.
— Антон, прости меня. — Переводит на меня виноватый взгляд. — Этого больше не повторится, обещаю.
— Очень на это надеюсь, иначе ремнем пороть начну, — смеюсь я, поглаживая ее пальчики. — Не парься, сестренка. Сейчас всем гадко. Ксюша тоже с ума сходит.
Алика вздыхает, закатив глаза. Она еще не готова простить мать за обман.
— Она тебя любит, — уверяю ее. — Просто когда-то она пережила сильное предательство и совершила одну-единственную ошибку из-за той боли. Это не говорит, что она плохой человек. Она мать. Она свою жизнь за любого из нас отдаст.
— Не вижу ее тут, сидящей у моей кровати.
— Она немножко перепила. Утром отоспится и придет. Ты лучше пока подумай, куда отдыхать поедете. Генрих все оформит, забронирует, билеты сообразит.
— Отдыхать? — Округляет она глазки.
— Вам с матерью надо провести время вместе. Подальше от всех нас. Наедине. На парнях в плавках посмотрите, ягодицы, кубики обсудите, в море поплаваете, курортные романы замутите.
Алика смеется и протягивает мне руки, просясь в объятия.
— Я тебя обожаю, Антошка, — выдыхает, прижавшись к моей груди.
— А я бы тебе с удовольствием по мягкой попке надавал.
— Кстати, — отстранившись от меня, удивленно выгибает бровь, — а ты почему здесь?
— В каком смысле? Меня из дома вроде никто не выгонял.
— Я выгоняю! Почему ты не с Риной? Кто так делает, Антон? Упустишь ее сейчас — и с годами превратишься в подобие нашего отца. В бесчувственную скотину. Дома Ринат, Демид, Клим… — произнеся последнее имя, прикусывает язык. Естественно, Ринат ей обо всем рассказал. Алика в курсе, кто ее биологический отец. — О нас есть кому позаботиться. Езжай к Рине и добивайся ее всеми путями. Только цветы хотя бы купи, — улыбается, зная, что ухажер из меня тот еще. — И не две гвоздички.
— Куплю, — обещаю ей, целую в кончик носа и отправляюсь к своей блондиночке, даже не переодеваясь.
Глава 21
Он опять привозит меня на вечеринку и передает своему другу-торчку по кличке Фриц. Приказывает не спускать с меня глаз, а сам, пятерней сжав мягкое место девицы в бикини, уводит ее в укромный уголок. Здесь все в точности, как было в прошлый раз. За исключением одной детали — я сгораю от ревности. Ненавижу Антона, хочу его придушить, лишь бы сорвать их уединение.
Поддаюсь ритму музыки, танцую в пьяных объятиях Фрица, пытаясь забыться, проглотить горький, душащий ком. Щеки щиплет от слез. В груди колет. Я вспоминаю, что у Фрица есть дурь, и хочу попросить. Но его нет рядом. Исчез. Все исчезли.
Ни людей, ни голосов, ни музыки, ни танцев. Холод, пробирающий до костей, и обжигающий шепот, ласкающий ухо:
— Я вернулся, Рина.
Разворачиваюсь и, замахнувшись, залепляю ему пощечину. Будет знать, как бросать меня, удовлетворяя свои мерзкие животные потребности!