Три года октября
Шрифт:
3.
Поиски пропавшей девочки продолжились и в выходные дни, но тоже не дали результатов, а потому в понедельник к ним присоединились городская полиция с кинологами.
Настал понедельник. Я занимался документами, находясь в кабинете. В это время Безбородов разговаривал с главврачом, отвечая на возникшие вопросы касательно отчетов за прошлый месяц. Тихо играла музыка из мобильного телефона. Золотые рыбки в аквариуме мирно плавали в воде после кормежки. Был один из редких спокойных дней, и даже солнце выглянуло из-за туч, высушив лишнюю влагу в воздухе. На песне «Ненастная погода» группы «Рок-острова»
Я отключил музыку, поднялся со стула и выглянул за дверь. В коридоре находилось неприлично много живых людей. Помимо Безбородого, в мою сторону направлялись двое человек в штатском и двое в полицейской форме. Они, даже не взглянув на меня, направились в прозекторскую, продолжая о чем-то громко беседовать или даже спорить. Закрыв дверь, я направился следом за ними, пока не понимая, что происходит, но где-то в глубине души уже подозревая.
Стоило мне войти в секционный зал, как все обернулись назад. Один из людей в штатском незамедлительно сообщил мне, что посторонние должны немедленно покинуть морг и, не дожидаясь пока я сам выполню его приказ, обратился к одному из полицейских:
– Выведи его отсюда, немедленно!
– Это Алексей, мой ассистент, – заступился за меня Безбородов, прежде чем человек в форме успел схватить меня за локоть.
Человек в штатском махнул рукой полицейскому и сам подошел ко мне.
– У вас есть при себе удостоверение личности? – спросил он жестким приказным тоном, выдававшего в нем офицерский чин и годы профессиональной деятельности в органах правопорядка.
– Есть, – слегка с запинкой ответил я.
– Предоставьте его мне.
– Они в рабочем кабинете. Сейчас принесу.
Как только мой паспорт оказался у него в руках, он незамедлительно принялся его изучать, основное внимание, уделив моей фотографии.
– Ваше полное имя?
– Алексей Дмитриевич Родионов.
– Год рождения?
– Тысяча девятьсот восемьдесят пятый.
– Вы не из здешних мест?
– Нет.
– Как давно вы здесь работаете?
– Чуть больше месяца.
– Проживаете где?
– Здесь, в поселке Старые вязы, на улице Роз, дом 45, квартира 20.
– Итак, Алексей Дмитриевич, слушайте внимательно, что я сейчас вам скажу. Все что сегодня вы увидите, является следственной тайной. Ни единая фраза, произнесенная мной – капитаном убойного отдела, – или же судмедэкспертом, не покинет этих стен. Ничего из того, что вы сегодня увидите, не станет достоянием общественности из ваших уст. Вы меня поняли?
– Более чем.
– Рад слышать, – сказал капитан, возвращая мне паспорт. – Это относится ко всем. Надеюсь на ваш профессионализм и разумность.
Оглядев секционные столы, дверца рефрижераторов, умывальники, стол с микроскопами и реагентами, шкафы с исследованными блоками, две пустые каталки, детектив дал указание подчиненным и те мигом покинули прозекторскую, затем последовал за ними. В зале осталось только трое: я, Безбородов и второй человек в штатском. Ему было около пятидесяти, плотно сложен, гладко выбрит, очки в тонкой оправе, лоб высокий, длинный нос, глаза холодные – серые.
– Ну-с, Александр Викторович, не найдется у вас лишний халатик?
– Конечно, Леня. – Безбородов щелкнул пальцами и, обращаясь ко мне, указал на шкафчик со стерильными вещами.
– Давненько я у вас не бывал.
– И, слава богу.
– А ты помолодел. Неужели перестал пить?
– Нет, не перестал. Перешел на элитные сорта коньяка. На них сложнее копить из той зарплаты, что мне платят.
Судмедэксперт хохотнул, оценив шутку. Их беседа была столь непринужденной, что у меня возник когнитивный диссонанс. Убойный отдел, судмедэксперт – это значило, что произошло убийство или нанесены тяжкие телесные повреждения. Но в то же время эти двое вели беззаботную дружескую беседу, словно давние друзья на кухне.
– Мне кто-нибудь расскажет, что случилось? – осведомился я, протягивая запакованный в целлофан халат судмедэксперту.
– Алексей, это Леонид Лихман. Судмедэксперт. Мы с ним были какое-то время коллегами.
– Я бы даже сказал, что вы, Александр Викторович, были моим учителем. Еще точнее – одним из тех, кто заложил основу моих нынешних знаний, – с теплотой в голосе добавил судмедэксперт. – Я, как и вы, молодой человек, немало тяжелых дней и бессонных ночей провел в этом зале. После чего пошел на повышение и занял место главного судмедэксперта районного отдела. А сегодня мне предстоит провести осмотр и вскрытие тела девушки, которую наши три часа назад. Судя по странгуляционным полосам у нее на шее, смерть ее была насильственной.
Мне стало жутко холодно. В горле пересохло. В висках застучала кровь. Перед глазами все расплылось.
– Вы нашли тело Марины Федосеевой? – Мне пришлось откашляться, прежде чем я смог произнести эти слова.
– Да, Алексей, – кивнул Безбородов. – Ее тело нашли в канализационной яме, совсем недалеко от заброшенной насосной станции.
Насосная станция. Именно ту часть территории осматривала наша поисковая группа. Ее тело было совсем рядом. Мы же прошли мимо, не заметив ничего подозрительного. Чувство вины быстро принялось прорастать в моей груди. Была ли она тогда жива? Могли мы ей чем-то помочь? Вряд ли, исходя из сказанных слов Лихмана о признаках удушья. Единственное, что от нас тогда зависело – это сообщение на два дня раньше родителям о смерти дочери, и начало на два дня раньше поисков убийцы. Да, мы не смогли бы спасти девочку, но смогли бы сократить время нахождения на свободе мерзавца, совершившего это злодеяние.
Как только судмедэксперт надел водоотталкивающий халат, дверь в прозекторскую со стуком отворилась и Краснов, в сопровождении полицейских, вкатил внутрь каталку с черным мешком. Я рефлекторно отступил назад.
– Доставайте и кладите её на стол! – распорядился Лихман.
Краснов с явной неприязнью потянул за язычок «молнии», а полицейские, надев перчатки, извлекли тело девушки и положили его на металлическую поверхность секционного стола.
Нижняя часть Марины Федосеевой была лишена какой-либо одежды. Наготу верхней части скрывала только маячка со знакомой надписью: «How bad can a good girl get». Ее белокурые кудри были грязными, спутанными, с кусочками ветоши, листвы и паутины. Кожа посерела, появились трупные пятна. Темно-серые губы были покрыты язвочками и слегка приоткрыты, обнажая зубы. На шее были четко видны следы удушья.