Три кавайки
Шрифт:
Конечно, мы можем их не требовать их к оплате, но они автоматически фиксируются в кредитной системе кавайцев. Благотворительность среди кавайцев не принята. Частная благотворительность считается позором для государства. Кавайцы для того и платят налоги, чтобы все были довольны. Поэтому мы сразу получили от государства оплату части стоимости установленных нейросетей, которые людям причитались на бесплатной основе. Также и премии за спасение людей. И поимку преступников.
Оформление нового шахтерского поселения как предприятия тоже сопровождалась оформлением наших долей собственности, которые они со временем выкупят. Никакой халявы - девиз кавайной
Фактически мы уже обогнали отца и Антона по богатству, хотя они тоже имели свою долю в добыче. И только за счет нейросетей, которые мы имплантировали всем соотечественникам. А также усовершенствованного нанитами оборудования. Также немаленькой была премия о координатах землеподобной планеты. Часть денег мы вложили мы отцовский госпиталь с условием, чтобы Кит летал не хуже семируковского дирижабля в космосе. Антон согласился апгрейдить Кита до космического транспорта. А от инвестирования своего бизнеса отказался, сказав, что и самому хватает.
Тогда мы устав от индустрии, проинвестировали ежегодный кавайно-няшный карнавал на одном острове-пляже. И дату назначили на день нашего попадания в прошлое. На время карнавала остров арендовался и туда пускали только кавайцев с индексом кавайности не ниже 12 единиц. И стоимость билета на карнавал была обратно пропорциональна индексу. С индексом кавайности выше 35 приезжали бесплатно. Карнавал длился неделю.
Песни кавайцев нам напомнили Бразилию, как и климат. Поэтому заимствования из стиля бразильских карнавалов были широкими. Но мы оперлись и на местный фольклор обеими ногами. Благодаря нашей единомоментной популярности, первый карнавал был довольно массовым. Поэтому колонны танцующие пиолку (местный вариант самбы) были очень длинными. И согласно пляжной традиции все были почти голыми, если не считать разного рода украшений на ногах и головах.
Мы в своей самой большой колонне, которую возглавили, были практически самыми одетыми. Потому что наши тела были обклеены стразами в интимных местах, как обычно делают бразильянки. И еще кроме причудливых шляпок мы также приделали крылья, тоже заимствованные из бразильского стиля.
Изначально мы были в очень хорошей пышной форме, но после ночи танцев мы постепенно сдулись. И стразы осыпались. Но все равно отсыпаться мы пошли довольными, потому что поставили планетарный рекорд беспрерывного танца, протанцевав целые сутки. Пиолка танец очень энергичный и танцевать его более трех часов почти невозможно. Это тяжелей чем бежать кросс. Но наши нейросети нас хорошо поддерживали, снимая усталость. Фактически мы танцевали попеременно со своими виртуальными подругами.
После рекорда нам на пляже установили памятники в полный рост. Голыми и танцующими пиолку с крылышками. Крылышки неизвестные ранее на Няа, стали предметом модным. Также стразы вошли в моду тоже. На следующий день мы отмечали прямо на карнавале день рождения Василисы. Она оказалась самой младшей из нас. Нам уже давно было по семнадцать, только она все еще ходила в 16-летках.
На день рождения Василисы вынуждены были приехать отец с Антоном, но их все еще очень смущало обилие вокруг обнаженных женских тел. В том числе и наших. А наши статуи вообще погрузили в ступор. Но постепенно они адаптировались и уже вечером пошли плясать со всеми вместе. Правда новых рекордов мы уже не стали ставить, а просто поплясали от души и попели.
Потом лежали в песочке рядом с набегающим прибоем и смотрели на закат.
– Хорошо живем!
– хмыкнул отец, кидая лениво камешки в море: - А на Родине сейчас 1940 год, однако...
– Предлагаешь помочь, Ильич?
– лениво почесал пузо Антон, стряхивая песок.
– Это незаконно!
– вмешалась Сара, кормящая моего одномесячного братика: - Частные кавайцы не могут участвовать в войнах других государств в качестве наемников. Сразу весь индекс кавайности вам обнулят! Да еще штрафы пойдут.
– Да знаю я, - махнул рукой отец, кинув еще камешек в море: - Но зато есть возможность оказывать врачебную помощь и торговать. Никто и не говорит за убивать людей. Но лечить вполне законно и кавайно. И товары продавать.
– С товарами тоже есть ограничения!
– ожила именинница Василиса: - Оружие продавать воюющим странам нельзя.
– А если не оружие?
– спросил Антон: - Если, к примеру, металлы, станки, промышленных роботов, гидропонные установки?
– А что? Мне нравится!
– согласилась я: - Помочь можно и транспортировкой разных беженцев, продуктами питания. Да одно лечение миллионы спасти может!
– Ну, ты переоцениваешь пропускную способность моего госпиталя!
– покачал головой отец.
– А если на нас нападут?
– спросила Ольга: - Мы имеем право на самозащиту?
– Да имеете, - сказала Сара: - Но в минимальном объеме и нелетальным оружием.
– Типа, парализаторами только?
– уточнила я. Сара кивнула, не отрывая глаз от Вовы-братана.
– Хоть что-то...
– Меня больше беспокоит не сам факт помощи соотечественникам, - заговорил Антон: - Мы найдем, чем помочь, сколько торговый баланс. Как мы будем объяснять практически бескорыстные поставки технологий и услуг одной из сторон? Вы же знаете нелюбовь местного бизнеса к бескорыстности? Возникнут неудобные вопросы. Любая бескорыстность трактуется как заговор против кавайности. Что мы строим свою частную империю. Конкурентов плодим для кавайцев. Что полезного нам сможет продать СССР, чтобы соблюсти приличия кавайного бизнеса?
– Пусть Сталин нам продаст Луну!
– предложила Ольга, прекратив закапывать в песок ноги Василисы.
– Сталин не может продать Луну, потому что она ему не принадлежит, - ответил Антон.
– А мы продадим недорогой космический корабль за золото!
– начала фантазировать Василиса: - Русские слетают на Луну и объявят её своей собственностью! А потом нам продадут! Вот и будет соблюден баланс.
– Это будет очевидным мошенничеством!
– не согласилась Сара: - Не нужно считать нас кавайцев настолько глупыми.
– Да и не продаст Сталин Луну. Он дальновидный политик, - покачал головой отец.
– Скажи Лиза, а как ты соблюдаешь кавайный баланс со своим фестивалем?
– спросил Антон, искоса разглядывая мою фигуру. Он такой няшка, все еще смущается.
– Дороже всего обходится аренда земли. Земля здесь дорогая. Билеты не смогли окупить все расходы. Хотя народу насыпалось, как вы заметили много. Но уже в первый день были заключены 340 брачных контрактов, за которые мы получаем премии от государства по тысяче кредитов каждый. А еще пять дней фестиваля осталось. Мы ожидаем не меньше трех тысяч брачных контрактов от молодежи. Все переженятся, государству польза, дети пойдут, нам премии за помощь. Думаю, баланс сойдется. Даже в плюс выйдем. А на трансляциях вообще чистый доход будет.