Три кило веселья
Шрифт:
Едва за папой хлопнула дверь, Алешка ринулся в его кабинет. И начал листать папин «Ежедневник», там, где телефонный алфавит.
– Во, Дим!
– ткнул он пальцем.
– Курочкин! Звоним!
Я набрал номер, Алешка выхватил у меня трубку. Я тоже к ней ухом прижался.
– Приемная генерала Курочкина, - раздался приветливый, но строгий женский голос, наверное, секретарши.
– Адмирала Курочкина, - поправил ее Алешка.
– Позовите мне адмирала.
– Нет у нас никаких адмиралов, - отрезала секретарша.
– Одни генералы.
– И положила трубку.
Алешка в удивлении похлопал глазами. Как мама, пощелкал длинными ресницами.
– Дим, так он кто? Адмирал или генерал?
Я взял «Ежедневник», прочел вслух:
– «Генерал Курочкин В.И.». Понял?
– Понял!
– воскликнул Алешка.
– Он все наврал, значит? Никакой он не адмирал, а всего только генерал какой-то! А еще с кортиком!
Я сунул ему под нос «Ежедневник»:
– Пониже посмотри. Там еще один Курочкин есть. Может, подойдет тебе… С кортиком…
Алешка смущенно хмыкнул и стал набирать номер адмирала.
– Здравия желаю, товарищ адмирал!
– заорал он в трубку.
– Капитан Оболенский на связи!
– Слушаю вас внимательно, товарищ капитан!
– Мы хотим вас проведать.
– Алешка не стал «дипломатничать».
– Жду вас на борту! Высылаю за вами шлюпку!
– был краткий, но не совсем ясный ответ.
Алешка положил трубку и скомандовал мне:
– Полный вперед! Залезай в шлюпку!
Квартира у адмирала и правда была маленькая. Однокомнатная. Но очень интересная. Она была похожа на капитанскую каюту боевого корабля.
У стены стоял, привинченный к ней, металлический столик. В углу - странный кожаный диванчик на стальных ножках. Возле окна - старинный барометр в деревянном корпусе. Он показывал своей затейливой, в виде якоря, стрелкой «Великую сушь», хотя за окном вовсю шел великий дождь. Рядом с барометром - настоящий дубовый штурвал, морской бинокль в кожаном футляре. А на подоконнике, в стеклянном ящике вроде аквариума, замер стремительный боевой корабль «Грозный».
– Это последний крейсер, которым я командовал, - с тихой гордостью и немного с грустью объяснил адмирал.
– Красив?
Еще бы! Плавные линии корпуса, грозные орудийные башни, хищно нацеленные пулеметы… Хоть сейчас в яростный морской бой.
– А диванчик и столик я взял на память из своей каюты, когда меня списали на берег. Кстати, «Грозный» тоже списали в тот же год - устарел дружище.
– А на вид как новенький, - посочувствовал Алешка.
– И вы тоже.
Адмирал рассмеялся и стал накрывать на стол.
– А почему ваш барометр во время дождя «сушь» показывает?
– спросил я.
– О! Он у меня уникальный. Он предсказывает погоду заранее, за двое суток. «Сушь» наступит послезавтра.
– А он тогда покажет «Великий дождь»?
– догадался Алешка.
– А когда все небо за облаками, он показывает «Очень ясно»?
Адмирал опять рассмеялся и пригласил нас к столу.
– У меня вдруг конфеты нашлись, - объявил он.
– Я, наверное, сам от себя их спрятал. Очень сладкое люблю.
– Тут он немного задумался.
– Наверное, потому что в детстве как следует конфет не наелся. Да и не только конфет. Я ведь на войну в двенадцать лет пошел. Даже немножко раньше. Вон какой орел был юный Курочкин.
– И адмирал кивнул на снимок на стене.
На этом снимке, на палубе катера, возле пулемета стоял мальчишка с озорной улыбкой, в черном бушлате и бескозырке, ленточки которой трепал морской ветер.
– А воевать-то я начал на суше… 22 июня 1941 года…
– На этом катере?
– спросил Алешка.
– Нет, что ты! Я до этого катера полстраны пешком прошел. По оккупированной территории, как говорится, у немцев в тылу.
Алешка придвинулся к нему и попросил:
– А вы расскажите, а? Нам полезно будет, как папа говорит.
Адмирал как-то засмущался, засуетился немного.
– Да что уж рассказывать… Лучше уж… почитаю. Я по вашему совету, Алексей Сергеич, и правда книгу начал писать. Не знаю уж, что получится. Хотите начало послушать?
– А то!
– сказал Алешка.
– Только я ее пишу как бы не от себя. Про себя как-то писать неловко. Я вроде как про Егорку Курочкина пишу. «Мальчик на войне» называется.
Адмирал выдвинул ящик стола и достал стопку исписанных страничек.
– Ну, не обижайтесь, - сказал он смущенно.
– Я книгу первый раз в жизни пишу.
Глава III
«МАЛЬЧИК НА ВОЙНЕ»
«Отец Егорки Курочкина был моряком-подводником. Его боевая подводная лодка базировалась под Мурманском, на Баренцевом море. А дядя Егорки служил военврачом на пограничной заставе в Белоруссии.
Егоркина мама работала учительницей, и отпуск у нее был почти все лето. И было решено: они все втроем - мама, Егорка и младшая его сестренка Лялька - поедут сначала навестить дядю на заставу, а потом отправятся к отцу, на Балтику. «Покататься» на подводной лодке.
Прошлым летом Егорка уже был на военно-морской базе, где служил отец, и хорошо помнил этот порт за железными воротами, со звездой, где вдоль причалов будто спали военные корабли - торпедные катера, и тральщики, и эсминцы, и подводные лодки. Они лениво лежали на гладкой воде, отражаясь в ней стремительными корпусами, радиомачтами, грозными башнями с длинными жерластыми орудиями.
Над кораблями громко и скрипуче кричали чайки, всюду раздавались гудки и свистки, звенели якорные цепи. Такая была красота! Так пахло морем и свежей краской на бортах кораблей! Так блестело солнце на зеленой воде! И развевались на мачтах флаги!