Три королевства для Золушки
Шрифт:
– Учится девка, молодец, не то, что нынешние.
– Учится! Да смех один. Города она строить будет! Какие там города. Вона на станции в кафешке официантка требуется. Всяко на хлеб с маслом заработала бы.
– Вот она радость-то девке молодой халдействовать! За алкашнёй грязь подбирать
Линц выглянул из убежища. Изабелла быстро удалялась. Максимилиан набрал воздуха в грудь, шагнул на дорогу, быстро пошёл по улице, старательно делая вид, что никого не видит и не слышит. Бабки не успели среагировать на появление незнакомца, зашипели в спину, как потревоженный клубок змей.
Линц дошёл до дома Коробкиных, зайдя в калитку, прошёл к крыльцу. Достав из кармана белый конверт, подсунул под дверь и, выйдя со двора, отправился к переезду.
Дойдя до приметной берёзы, поставил пакеты на землю и, попросив открыть, произнёс:
– Открыть для Максимилиана Линца десятого ноября 2010 года.
Мигнул свет. Линц подхватил пакеты, зашёл в арку.
Когда Линц скрылся в проёме, Ганс поёжился, громко сказал:
– Да никогда в жизни! – и тут же услышал в ответ:
– Что так?
Линц появился на поляне. Посмотрел на Рихтера, тот вздрогнул, отмахнулся:
– Да чтоб тебя! – и, приглядевшись, спросил настороженно, – ты туда спать ходишь, что ли?
– В это раз – нет, а вообще – бывает.
– Понятно, – кивнул Ганс, посмотрел на пакеты, – купил?
– Купил, купил.
– Ты чего такой мрачный?
– Неважно.
Рихтер знал Линца давно, потому не стал задавать никаких вопросов, забрал пакеты из рук Макса, пошёл к лесной избушке.
Пока Линц и Ганс шли к избушке, полил дождь. Мужчины прибавили шагу, но всё равно успели основательно промокнуть.
Отряхивая плащ и развешивая промокшие вещи у очага, Рихтер сказал:
– Ненавижу осень. Самое пакостное время.
Линц согласно кивнул, шурша пакетами. Достав из одного курицу, бухнул на стол, добавил соль с приправами. Рихтер расцвёл:
– Красава! – подойдя к столу, он облизнулся, спросил, – это какая-то специальная порода?
– Нет. Просто так растят, – пояснил Линц, показал на соль, – натирай, жарить будем.
– Сейчас?
– А ты предпочитаешь скакать верхом в такую погоду?
– Нет, – быстро ответил Ганс и, достав курицу из пакета, начал натирать её солью. Покосившись на Линца, он всё же спросил: – Чего такой мрачный? Случилось чего?
– Да нет. Просто думаю, как так можно жить? Муж на юных девчонок облизывается, жена – чужих мужчин лапает.
– А ты чужой? – он покосился на Линца, тут же отказался от своих слов, – да ладно, я ж понял! – и, вздохнув, сказал мечтательно: – Представляю, женщина в коротком платье… кстати, насколько коротком? – он показал на лодыжку.
Линц отрицательно покачал головой. Ганс показал на колено, Линц снова покачал головой:
– Выше.
Ганс поднял руку выше колена, ещё и ещё. Линц усмехнулся:
– Но можно и ещё выше.
Рихтер посмотрел на Линца во все глаза, перевёл взгляд на курицу, покрутил куриные ноги и спросил у тушки:
– И зачем тогда вообще юбка? – очнувшись, поднял взгляд на Линца, спросил, не скрывая ужаса в голосе: – И ты отказался?
Линц кивнул.
– Герой, чё тут скажешь. Чем дело кончилось?
– На улицу выставили.
– Повезло, – фыркнул Ганс. Натирая курицу солью, начал упрекать Линца: – Ты знаешь, когда в будущем меня спросят, а где же ваш друг? Почему так рано умер? У меня будет только один ответ: он не любил женщин, – Рихтер насадил курицу на вертел, понёс к огню.
– Что так? – спросил Линц.
– Ты слишком категоричен. Так нельзя. Допросишься на яд в бокале, – Ганс несколько раз кивнул, – Ага-ага. Женщины – существа нежные, а ты – бац! Невозможно, – Рихтер подошёл к столу, – я тоже не прекрасный принц, но помечтать-то я могу, что в меня неземная красавица влюбится.
– Давай, ты потом помечтаешь. Сейчас у нас другие дела.
Ганс ткнул Линца пальцем в плечо:
– Вот! Вот! Запомни это. И не удивляйся, когда тебя траванут.
Как же я хочу съездить к озеру! Но нельзя. Нет, можно, конечно, но, если узнают, что я сделала это без разрешения, больше никуда не пустят, а я не согласна снова сидеть под домашним арестом. Где викинг? Всё у этой красавицы зависает?
Нормальный такой! Я тут бьюсь, как вобла об стол, чтобы королевство процвело, а он по бабам шляется!
Занимался рассвет. По пустому ещё двору роскошной усадьбы прошлёпала гремя пустым ведром доярка. Но в этот день обычная ранняя пташка не была единственной, кто поднялся в такую рань.
Гость госпожи Ливен тоже встал ни свет, ни заря, и брился, готовясь отправиться в путь. Неожиданно замерев, мужчина прислушался. В коридоре раздался шорох, тихий шелест, скрипнула дверь и на пороге комнаты появилась Анжелина, одетая в длинный халат, из-под которого выглядывала роскошная кружевная сорочка. Увидев пустую постель, женщина недовольно нахмурилась. Прошла в туалетную, подошла к гостю, провела рукой по затейливому шраму на правом плече.