Три королевства для Золушки
Шрифт:
Хлопнув дверцей, Гейнц сел на диван, посмотрел на Росси, развёл руками:
– Ничего не получилось.
– Что сказал?
– Всех на каторгу, сказал, – Дитрих приподнял центральную часть дивана, достал бутылку вина, бокалы.
– И его?
– Нет, – нервно поморщился Гейнц, – вот его-то там как раз и не будет.
Росси почесал подбородок:
– Странно, что это старик так ему благоволит?
Дитрих пожал плечами. Разлил вино по бокалам. Протянул один бокал Росси, свою порцию выпил, жадно глотая вино как воду. Вытирая рот рукой, сказал:
– Есть у меня идея.
– Не пугай.
– Надо зайти не через врагов, а через друзей.
Росси посмотрел на Дитриха оценивающе, хмыкнул:
– А вот это интересно. Только, ты знаешь, я бы внёс поправку – через бывших друзей.
– Согласен, – и Дитрих налил себе ещё вина.
Гейнц и Росси чокнулись, выпили, и Дитрих добавил:
– И ещё, через подруг.
– Бывших или нынешних?
– Через всех
Глава вторая
Дежа вю
Не перестаю удивляться тому, с какой стремительностью в этом мире обделываются все дела. Над новыми проектами начинают работать сразу после изучения и выяснения уровня полезности. Никаких долгих согласований, уговоров, переговоров. Хотя, с кем Сньёлу переговариваться? С Мартином или Бастианом? Первый только кивает, а второй сразу под козырёк: да, ваша светлость, как скажете, и – бегом выполнять.
Мартину хватило часа на то, чтобы разобраться в устройстве стиральной машины и составить заказ для мастерской на создание барабана для стирки.
Согрейв, получив проект телеграфа, сначала чуть не помер от инфаркта, а уже через час, да, через час, на лесопилку отправились телеги за материалом для строительства первой башни. Теперь у меня вся лента новостей забита сообщениями о строительстве дозорных башен на границах королевства.
Сегодня же в королевстве был великий праздник: День прачки, точнее, День Великой стирки. На ручье, что течёт у подножия холма, поставили барабаны для стирки, и ранним утром туда укатила телега с грязным бельём, тайдом и прачками. Наша светлость и Мартин отправились туда верхом.
Я не особо удивилась тому, что за два часа в барабане была перестирана дневная норма белья, но прачки смотрели на нашу светлость, как на бога. Ай, здесь Бога нет! Как на посланника Великого Неба. Думаю, они бы его и до дворца на руках донесли, если бы Сньёл согласился, но наша светлость покивал и ушёл, по пути во дворец дав Мартину указание создавать прачечные по всей стране.
Вернувшись во дворец, Сньёл позавтракал, приказал седлать лошадей и позвать меня. Я сначала испугалась, потом, дура, подумала, что лошадей седлают и для меня тоже, но меня крупно обломали.
Викинг сказал, что уезжает, и потребовал вести себя прилично в его отсутствие. А когда я решила уточнить границы приличий, объяснил, что, желательно не выходить за ограду дворца, а если я ухожу в парк, то следует предупреждать Мартина.
Я насторожилась. Что-то случилось? Сньёл отрицательно покачал головой:
– Пока – ничего, и я выражаю надежду, что и не случится, особенно, если вы будете выполнять указания.
Ну, выполню. Ещё бы знать, сколько будет продолжаться очередной домашний арест? Когда он вернётся?
Сньёл пожал плечами, пробурчал: «На днях или раньше», и сказал, что больше меня не задерживает, то есть, просто выставил из кабинета, и приказал позвать Валера. Валер явился тут же, как будто за дверью стоял, и викинг сообщил ему, что они уезжают, на что Валер кивнул и ушёл.
Мне вот даже интересно стало, почему окружающие викинга люди так ему доверяют? Валер даже не спросил: куда поедут, надолго ли. Сказали – пошёл собираться, и всё, никакой полемики. Почему? За какие заслуги они так викинга слушаются? Боятся или есть другие причины?
Примерно через полчаса викинг и Валер вымелись со двора, вихрем промчались по королевству, на закате поднялись в горы, проехали Проклятый перевал и тут разделились. Куда делся Валер, не знаю, а его светлость направился к Кастелро и уже поздней ночью появился у ворот усадьбы, которая по сведениям компьютера, принадлежала некой Анжелине Ливен.
Узнав, к кому прикатил викинг, я сразу отключилась. Не хочу знать, видеть, слышать. Я даже компьютер выключила. Нет, честно! Я только подумала, что это за мадам такая, а комп сам включился и справку выдал, я не хотела. Не хотела, но увидела и портрет очередной красавицы, и справку мельком прочитала: Анжелина Ливен, 29 лет, не замужем.
Так, всё. Достаточно. Вот больше точно ничего знать не хочу! И я ушла из башни.
Занимался рассвет. У избушки, что пряталась в лесу недалеко от Елхова, появился Рихтер. Спешившись, он привязал коня к дереву рядом с крупным гнедым и зашёл в домик.
В избушке было тихо. На соломе в дальнем углу кто-то спал, завернувшись в плащ. Ганс усмехнулся, громко сказал:
– Ну, и здоров ты спать! Тебя грабанут, ты и не заметишь.
Зашуршала солома, из-под плаща донеслось приглушённое:
– Что ты орёшь? Я всё слышу. Минут пять тому назад по дороге проехала карета.
Ганс удивлённо хмыкнул:
– Ух, ты! Но всё равно вставай. Поговорить надо.
– Чтобы говорить, стоять не обязательно.
Рихтер усмехнулся, прошёл к очагу. Ломая и складывая шалашиком хворост, поинтересовался: