Три королевы
Шрифт:
Я натянула одеяло на плечи, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Была только темнота. Прикусив губу, я покачала головой.
— Ты вспомнишь, — пообещал он. — Я помогу тебе.
И он помог. Он поил меня кровью, чтобы я стала сильнее, и рассказывал истории о моей жизни. О матери, которая украла меня, когда он раскрыл ее тайну.
— Она была сиреной, — сказал он мне, когда мы сидели у камина несколько часов спустя. — Она околдовала тебя, заставив забыть, кто я такой —
— Зачем ей было это нужно? — спросила я, глядя на него поверх своего бокала.
В его глазах отражались отблески, когда он смотрел на огонь.
— Она хотела, чтобы ты была похожа на нее, но я никогда не позволил бы тебе стать ею.
— Сиреной? Почему?
— Потому что сирены губят мужчин, — объяснил он. — Они заманивают их и соблазняют.
Кровь, которую я пила, превратилась в пепел у меня во рту. Я заставила себя проглотить ее, все еще сжимая бокал.
— Это то, что она сделала с тобой?
— Она пыталась, — мягко признался он, — но вампиров не так легко уничтожить, как людей.
— Я не понимаю. Если она хотела причинить тебе боль, зачем было заводить ребенка? Зачем рожать меня? — У меня сжалось горло, когда я это произнесла.
— Твоя мать не случайно выбрала меня — вампира. Если бы она забеременела от смертного мужчины, ты была бы просто сиреной, — продолжил он. — Но она знала тайну, которую пытался сохранить мой род.
Я поставила свой бокал на стол рядом с собой, внезапно почувствовав, что меня вот-вот вырвет.
— Что за тайна?
Я почти ожидала, что он откажется отвечать. Как бы то ни было, он не торопился и изучал меня, прежде чем наконец заговорил:
— Дочь сирены и вампира может использовать силы обоих родителей. Она может стать тем, чего боятся оба наших вида, — чем-то более могущественным, чем мы оба вместе взятые.
Мне почти не хотелось, чтобы он продолжал. Хотела ли я знать, какая сила течет в моих венах? Хотела ли я знать, чего мне будет стоить ее использование?
— Когда-то сирены перемещались между жизнью и смертью, — сказал он. — Таких, как твоя мать, создали боги, чтобы искать тех, кто заблудился в подземном мире.
Его слова что-то пробудили в моем сознании — вспышку воспоминаний, слишком мимолетную, чтобы за нее ухватиться. Я пошевелилась в кожаном кресле, подтянув колени к груди, и кивнула, чтобы он продолжал.
— Вампирам запрещено входить в подземный мир, — объяснил мой отец.
— Почему? — пролепетала я.
— Наша долгая жизнь оскорбила бога подземного мира. Вампира трудно убить. Мы умираем не так легко, как смертные, и часто
Я хотела спросить его, что убивает вампиров. Если те блеклые воспоминания о вампирских историях, которые у меня были, вовсе не были историями, он действительно мог умереть от удара колом в сердце. Возможно, были и другие способы. Но что-то удерживало меня от этих вопросов.
— Нам не рады в загробном мире, — сказал он мне.
— А сиренам рады?
Он кивнул, но больше ничего не сказал.
— А я? Кто я больше — сирена или вампир? — Умру ли я и окажусь ли в этом призрачном мире, о котором он говорил, или воскресну, как он?
— Это тебе решать, — мягко сказал он. — Твоя мать пыталась сделать выбор за тебя.
— Она пыталась заставить меня стать сиреной? — с отвращением спросила я. — Почему?
— Потому что ты не только смогла бы перемещаться между смертью и жизнью — ты могла бы управлять ими. Ты была бы более могущественной, чем сирена или вампир. Ты была бы существом обоих миров, способным забирать жизнь и дарить ее. — Он сделал паузу, встретившись со мной взглядом. — Тея, ты была бы суккубом.
Суккубом? Я слышала об этих кошмарных существах. Они были частью древнего фольклора. Истории, которые рассказывали, чтобы напугать детей и заставить их ложиться спать до наступления темноты. Но я никогда не думала, что они реальны. Хотя зачем отцу лгать мне после всего, что он сделал, чтобы защитить меня?
— Разве они не демоны?
— Мы создаем демонов из того, чего не понимаем, — сказал он с сухим смешком, — а злодеев — из того, чего боимся. Все существа стремятся к власти, и, если они считают, что другой вид обладает большей силой, им проще уничтожить его, чем склониться перед ним.
— Но я не хочу власти, — прошептала я. Тем более такой. У меня не было желания управлять жизнью или смертью.
— Боюсь, что выбора у тебя нет, — мягко сказал он. Он подвинулся вперед, положив предплечья на колени. — Твоя мать придет за тобой. Она никогда не оставит нас в покое. Будут и другие. Кто попытается ослепить тебя ложью и хитростью.
— Почему?
— Потому что грядет война. — В его голосе звучала грусть, когда он опустил голову. — Вампиры слишком долго прятались среди людей. Мы разобщены. Мы больше не видим того будущего, которое нам предназначалось.
— А сирены? А как же род моей матери?
Мышцы на его челюсти дрогнули.
— Насколько я знаю, твоя мать была последней в своем роду.
А я была сиреной лишь наполовину.