Три опалённых грозою года
Шрифт:
Силы иссякали.
– Смит! – крикнул Рид.
– Да…
– Твоя Сила… нужна… сейчас!
Пить Силу у людей учат только на старшем курсе. Слишком уж это опасная, слишком эгоистическая магия. Риделл даже сейчас не знал до конца, как она работает.
– Бери, сколько нужно! – без раздумий кивнул Смит.
Риделл встретился с ним взглядом – и начал тянуть Силу. Смит ободряюще улыбнулся ему. А потом начал бледнеть.
Оставалось только пятеро рабочих, а Смит уже упал на колени.
– Смит! – Саманта испуганно
Риделла пронзила волна ревности и холодной злобы. Его глаза сверкнули, и Смит, который пытался улыбаться, чтобы не пугать девочек, увидел в ненавидящих глазах молодого мага свой смертный приговор.
Белобрысый соперник, белый как полотно из-за потери сил, вскрикнул от боли в сердце. В ту секунду, когда последний рабочий прыгнул в портал, Рид забрал у него последние силы. Выпил одним глотком, сразу слишком много – больше, чем требовалось на поддержание портала.
Смит тяжело рухнул вперёд. Его сердце уже не билось.
Магически усиленный голос жандарма наполнил всю комнату: «Участники незаконного сборища, уберите щиты и сдавайтесь!», но Рид не слушал. Машинально удерживая портал и защиту, он с ужасом смотрел на деяние рук своих. Он убил человека… он убил человека… он убил человека! Из ревности, из глупой злобы… Он убил человека! Убил человека…
Саманта и Анжи рыдали возле трупа, уговаривали мертвеца подняться. Эти смелые девчонки совершенно обезумели от горя.
– Скорее, в портал! – закричал Рид.
– Нет… нет… Смит… – лепетала Саманта, глядя потную, вмиг похолодевшую от потери сил руку мертвеца.
– Скорее, или его смерть будет напрасной!
Анжи подняла голову. Встретилась взглядом с Риделлом и сдавленным, срывающимся голосом сказала:
– Ты… Ты убил его.
Рид понял это уже минуту назад. Но именно сейчас вторая волна шока накатилась на него. Сказался ли страх, боль или недостаток сил, но у него поплыло перед глазами. Всего на долю секунды он утратил концентрацию, но этого хватило: портал исчез, и самое страшное – исчезла защита. Жандармы прорвались:
– Всем к стене! Руки на стену, чтобы мы видели! Наденьте на мага наручники с рунами…
Всё было как в тумане. Риделл помнил, как его сбили с ног, пнули под ребра. Помнил, как ему заломили руки за спину и сковали чем-то холодным. Помнил ужас от невозможности даже почувствовать Силу, не то что ее использовать. А вот дорога совершенно не отложилась в его памяти, и он пришёл в себя только в кабинете следователя.
…В кабинете, надо отметить, было тепло и чисто. После тряски в жандармской карете ребята были благодарны уже за это. Следователь – молоденький, с усиками – дал им отдышаться и осмотреться. Потом сел на краешек стула и, помешивая чай крошечной стеклянной ложечкой, спросил:
– Ну что, стоило оно того?
Наткнувшись на тупые, непонимающие взгляды ребят, он устало потёр глаза и уточнил:
– Вас тут бьют? Насилуют? Пытают, может быть, иголки под ногти суют? Нет? И смысл был пытаться сбежать ценой жизни товарища? Мы бы вас переписали и задержали на ночь, потом поехали бы домой, к маме с папой. А теперь молодого человека уже ничего не вернет. Эх, молодёжь… доигрались со своими играми в революцию…
Риделл опустил голову. Его руки до сих пор были скованны за спиной, поэтому он рассматривал свои ноги. Страшные мысли сверлили ему голову. Он не хотел убивать Смита, но убил. Без какой-то необходимости.
– Наслушаются страшных сказок, а потом друг друга убивают… кошмар… – продолжал ворчать следователь, – так. Ты, девочка, – он указал на Сэм, – имя, фамилия?
– Саманта Ворен, – сказала девушка.
– Место работы, учебы?
– Я сестра милосердия в госпитале… имени магистра Кенли…
– Тебе сколько лет?
– Семнадцать.
– А родители знают, в каких местах ты по ночам шатаешься? Не стыдно тебе маму с папой позорить?
– Они погибли.
– Понятно, – следователь что-то записал в блокнот, – так, теперь ты, девушка…
Анжи посмотрела на следователя покрасневшими от слёз глазами:
– Анжела Уидем. Я художница… – она всхлипнула, – работаю в мастерской своего отца. Мне восемнадцать лет.
– Ясно. Родители…
– Не знают.
– Совсем ты, девушка, их не бережешь, позорище. Вот вам весело, приключения, мальчики, романтика. А им каково? Если у твоей почтенной матушки сердце встанет, когда она узнает, что ее дочь жандармы арестовали? Что, не подумала о своей маме? А теперь зачем голову опускаешь, стыдно? Раньше надо было думать. Теперь ты, молодой человек.
Риделл поднял голову. Сил что-то говорить не было, и он просто молча смотрел на следователя. А тот уже начал терять терпение:
– Пожалуйста, начинай говорить, юноша. Тут, помимо меня, ещё пятеро полицейских и бойцов жандармерии. У нас у всех есть семьи, дети, меня из-за вас вообще из постели выдернули. Я спать хочу, глаза слипаются. Чем быстрее мы вас всех перепишем, тем быстрее пойдём домой. Не надо нас задерживать, ладно? Имя…
Слова дались Риделлу с огромным трудом:
– Риделл Вейн. Учусь в Академии Магии.
В эту секунду Рид почувствовал ощутимый удар по шее. Следующий удар прилетел в ухо и на секунду оглушил его.
– Мантисс, что ты творишь?! – испугался молодой следователь. – Оставь мальчишку в покое!
– Я ненавижу их! – прорычал один из жандармов, тяжело дыша. – Эти малолетние выродки… Моя сестра мертва из-за них!
– За такие слова сажают на десять лет, – уже спокойнее сказал следователь, – я не буду возбуждать дело, но ты должен пойти умыться и больше к этому мальчику не подходить. Вот из-за таких, как ты, нас и считают сборищем карателей.