Три пары

Маккензи Лорен

Ева взглянула на детей. Джимми пытался стащить Эллу и Кейт с турников.

– Это добром не кончится.

Лиззи встала и рыкнула на Джимми. Он замер. Она села и повернулась к Еве:

– Итак, Конор? – Ева обняла Лиззи и прижалась плечом к ее плечу.

– Не знаю, почему я тебе не написала, – сказала Ева. – Ты сексуальная штучка. – Однажды она услышала теорию заговора, которая была сосредоточена на конструкте полной-счастливой-семьи, где тайное правительство привлекало ваше внимание к тому, какие цельнозерновые продукты ест ваша семья, к тому, какими словами вы говорите со своими детьми, на качество секса с супругом – чтобы вы не заметили, каких прав они вас лишают, какие деньги перекачивают из вашей

зарплаты в свою: вы будете слишком охвачены тревогой и неуверенностью, чтобы выйти из дома и протестовать.

– Думаешь, я не понимаю, что ты делаешь? – Лиззи засмеялась, затем замолчала и стала наблюдать за детьми. – Ты счастливица. Тебе не нужно беспокоиться насчет Шэя. Он никуда не денется. Он сказал мне, что не знал, что такое любовь, пока не встретил тебя.

Ева закатила глаза:

– Нельзя верить всему, что говорит Шэй.

Впервые Ева увидела Шэя во время рейва на экоферме в Литриме, где он работал. Ему было двадцать два, она – на год старше. С наркотиками или без них, он скакал как Тигра, улыбчивый и всегда счастливый. У него были каштановые вьющиеся волосы, которые выгорали в блонд на солнце, и, когда он танцевал, его иногда принимали за австралийского певца Майкла Хатченса. На фотографиях того периода было ясно видно, насколько они без ума друг от друга. Они всегда касались друг друга, держались за руки, прижимались бедрами, их плечи и головы наклонялись друг к другу. Какое-то время они даже одевались одинаково, отчасти потому, что менялись одеждой, подбирая ее с пола общей спальни. Они жили, связанные невидимыми электрическими щупальцами. Шэй умел добираться до ее кожи под одеждой: пара пальцев под свитером касалась костлявого бедра. Большой палец в рукаве, чтобы потереть внутреннюю часть запястья. Прикосновение Конора было таким же электрическим, каким когда-то было прикосновение Шэя. Она даже не осознавала, сколько всего она забыла.

Ева повернулась к Лиззи, внезапно отчаянно желая узнать, что произошло между ней и Шэем.

– А как насчет тебя и Шэя?

– О боже, – сказала Лиззи. – Мы ничего не делали, даже не целовались. Он выслушал мою брань и погладил по спине. Это меня успокоило, и я смогла заснуть.

Почему Шэй не мог ей этого рассказать?

– Он великолепен, – сказала Лиззи. – И он умеет слушать. Это бесценно. Но, клянусь тебе, я бы ничего не сделала. – Она взяла руки Евы в свои. – Только вот что. Я вроде как сказала Фрэнку, что мы кое-что сделали. – Ее руки дрожали от напряжения. – Но это было полное вранье. Я хотела сделать ему больно. – Лиззи выглядела такой серьезной, что Ева не могла этого вынести. Она не позволила себе рассмеяться: все казалось слишком хрупким.

– Все нормально. Я понимаю, – сказала Ева. – Это сработало?

Лиззи не смотрела на нее.

– Ты бы сказала, если бы мне стоило беспокоиться насчет Беа, да?

Ева не увидела никаких намеков на то, что Фрэнк влюблен в Беатрис, а та – в него. Так она сказала Лиззи, и, казалось, Лиззи это убедило.

Глава 14

Семейный человек

Джимми как будто подменили. Он проспал целую ночь в своей постели, впервые с тех пор, как научился выбираться из нее. Когда Фрэнк пошел будить его в школу, он был полуодет и сидел на Джеке, пытаясь его разбудить. Фрэнк предложил Джеку пойти с ними, чтобы отвести Джимми в школу, а затем они могли бы сразу отправиться осматривать школу Майи. Джимми не дал Джеку возможности отказаться.

Завтрак был невыносим. Джимми постоянно что-то лепетал, требуя внимания Джека. Джорджия и Майя завязли в пререканиях, которые Фрэнку не удавалось разрешить, как бы он ни старался. Лиззи игнорировала его жалкие призывы спуститься и помочь. Фрэнк прикрикнул. В кого-то полетела каша. Когда они неслись

в школу, снова опаздывая, Джек сказал, что это было похоже на ситком. «Типа когда на одинокого человека свалилась толпа сирот и никто не понимает, что делает». Фрэнк засмеялся, но затем почувствовал укол обиды. Джимми помахал рукой на прощание и по своей воле отправился в класс. Фрэнк возвестил это чудо, отметив положительное влияние Джека. Джек замялся и ухмыльнулся, стараясь не показать, насколько ему приятно.

Беатрис стояла у ворот школы и болтала с другими матерями. Увидев их, она улыбнулась. Фрэнк почувствовал охватившее его облегчение. Он боялся, что произошедшее в Харвуде было настолько травмирующим, что разум решил его защитить и стер все воспоминания об этом. На ней были широкие брюки и длинное расстегнутое пальто, и, когда она двинулась к ним, казалось, что она скользит на колесиках. Когда она наклонилась, чтобы поцеловать Фрэнка, ее блузка провисла, открыв блестящую зеленую бретельку бюстгальтера на золотистой коже. Он не смог отвести взгляд. Беатрис легонько положила руку ему на плечо и отодвинула, чтобы как следует рассмотреть Джека.

– Джек? – спросила она.

– Да. – Джек протянул руку, как чрезмерно нетерпеливый бойскаут, затем, осознав свою ошибку, попытался отступить, но Беатрис не дала ему шанса. Она пожала ему руку и похвалила его внешность.

– Конфирмация Майи? Тогда я видела тебя в последний раз? Когда ты был еще мальчиком? – спросила Беатрис.

Джек покраснел. Она взглянула на Фрэнка, но тот был так же парализован, как и Джек.

– Хорошо. Давайте в следующий раз не будем ждать так долго, – сказала Беатрис. Фрэнк и Джек смотрели, как она скользит прочь.

– Кто это был?

– Беатрис.

– Она горяча, а ты серьезно позоришься.

– Это я-то? – Фрэнк засмеялся, вытянул руку, передразнивая рукопожатие Джека-бойскаута.

– Кто она вообще такая? – спросил Джек.

– Она замужем за Конором, – Джек бросил на него странный взгляд. – Знаешь Конора, крестного отца Майи?

– С конфирмации?

– Да. А еще она подруга Лиззи, – сказал Фрэнк. – То есть она и моя подруга, конечно. Мы все друзья. Ее сын учится с Джимми в одном классе. Они тоже друзья. – Фрэнк уже много лет не чувствовал себя таким косноязычным. К счастью, Джек больше его не слушал.

Школа Святого Пэта была маленькой, и в нее стали принимать девочек только десять лет назад. Асфальтовый двор был усеян играющими в мини-футбол мальчиками-подростками в серой форме: белые рубашки навыпуск, рваные брюки. Когда они шли через двор, мальчики остановились и проводили их взглядом. Девушки, по своей воле или по приказу, сбились вдоль стен зданий небольшими группами, склонив головы над телефонами, словно готовили революцию. Джек поискал среди них Майю, но девушки обернулись, как сурикаты, и уничижительно уставились на него.

Фрэнк был в восторге от местных удобств. Посмотри-ка на это: сарай для велосипедов; баскетбольное кольцо. Когда они вошли в школу, он отметил, как в ней тепло и приятно пахнет. Лимоном?

– Полиролью для пола, – сказал Джек. – Неужели я никак не могу вернуться в Килбрадден? У меня там все друзья.

– У тебя появятся новые.

Джек грустно покачал головой и повернул обратно.

– Куда ты идешь?

– Куда угодно, лишь бы отсюда.

– У тебя нет выбора, Джек. – Мальчик дошел до выхода. Фрэнк переборол каждый из порывов позволить ему уйти. – Обещаю, что буду кормить тебя и давать тебе крышу над головой, это моя работа как твоего отца. Взамен ты ходишь в школу. Если хочешь рискнуть и действовать сам по себе, это твое дело. Ты идешь встречаться с директором или нет? – Фрэнк сразу же пожалел о своем тоне – у мальчика не было выбора, менять школу или нет, – но, к его удивлению, Джек повернул назад.