Три подруги и пустынная кошка
Шрифт:
— Хотелось бы услышать конкретику, а не невнятный бубнёж, — идя позади и прикрывая наши тылы, отреагировала Ниса, которая пребывала в паршивом настроении и ни капли этого не скрывала.
— Чего ты от меня хочешь? — огрызнулась через плечо муза. — Пророчеств? Я не гадалка и не ясновидящая!
— Ты — одна из тех, кто заварил эту кашу, — рыкнула Ниса, прикладывая усилие, чтобы не повышать голос. — Надо было послать и сестру, и Совет, вместо того, чтобы плясать под дудку умалишенных стариков!
— Ей было двенадцать лет, — напомнила я. — Ты много, кого могла послать в двенадцать?
— Да я любого могла послать в двенадцать! — яростно зашипела нам в спины Ниса.
Муза не выдержала, остановившись, крутанулась на месте и встретилась с претензиями банши лицом к лицу:
— Но не в том случае, когда за каждую твою ошибку расплачивается твоя семья, — с холодным спокойствием ответила Руся. — Круговая порука. За одного наказываются все. И, поверь, Совет умеет наказывать.
Банши и муза уставились друг на друга. У одной было много претензий, а другой… не было ничего, кроме оправданий. И все же, мы должны были держаться вместе. Мы прошли долгий путь втроем. Втроем и должны были его завершить.
— Хватит в гляделки играть, — одернула я их, чем вынудила вздрогнуть и отвести взгляды. — Еще успеете насмотреться. Идем.
Мы продолжили путь. Постепенно тропа становилась более крутой, уходя все глубже вниз по склону. Приходилось внимательнее всматриваться под ноги, напряженно прислушиваясь к каждому шороху.
Однако большую часть шума здесь создавали именно мы.
— Что-то мне все меньше и меньше нравится эта затея, — заговорила Ниса, останавливаясь. К этому моменту солнце уже поднялось и стояло высоко в небе, однако из-за густой листы над нашими головами в лесу сохранялась приятная прохлада и тень.
— Она тебе изначально не нравилась, — припомнила я. — Получается, сейчас ты в минусе, но это все равно ничего не меняет.
Прищурившись, банши присела на корточки и начала всматриваться куда-то вниз.
— Слушайте, там дальше, кажется, овраг, — она покосилась на нас. — Если эти змееподобные все еще здесь, тот разбить лагерь в овраге вполне логично.
— Но не безопасно, — подвергла я сомнению такой вывод. — Легко окружить и напасть.
— На такой случай выставляют дозорных, — решила поспорить подруга.
— Только что-то мы пока ни одного не встретили, — ехидно заметила муза.
Очень вовремя.
Стоило ей договорить, как сверху послышался тихий свист, шелест листы и нам на головы рухнуло что-то тяжелое.
Я рефлекторно припала к земле, прикрыла голову руками и попыталась осмотреться, но едва пошевелилась, как что-то вцепилось мне в волосы и вздернуло на ноги, едва не сделав меня лысой. Не успела я насладиться хрустом в шее, как оказалась в воздухе, словно тряпичная кукла, висящая на чем-то, что не желало отпускать.
— Ааай! — заорала где-то рядом муза. Чуть впереди грозно материлась Ниса.
Извиваясь и дергая ногами, я закинула руки за голову и нащупала… лапу, которая на ощупь была жесткой и бугристой, словно покрытой чешуйчатым панцирем. Каждая из чешуек имела острый как лезвие край и неплотно прилегала к коже, топорщась наподобие щетинок. Едва прикоснувшись, я порезалась. Вскрикнув, отдернула руку, прижав к груди.
Не успела я окончательно испугаться, как сбоку появилась похожая на первую чешуйчатая лапа с четырьмя пальцами вместо привычных пяти, каждый из которых заканчивался острым длинным загнутым когтем.
Цапнув меня за ладонь, лапа вывернула мою пораненную руку и пореза коснулся длинный раздвоенный язык, исчезнувший также стремительно, как и появившийся.
Перестав бесполезно дергаться, я застыла в воздухе.
Муза уже не орала, а сдавленно мычала. Кажется, ей принудительно закрыли рот. А вот Ниса пока материться не мешали, наоборот, позволили даже увеличить громкость.
— Ниса! — крикнула я.
Подруга на секунду заткнулась, а после вполне осознанно спросила:
— Чего тебе?
— Заткнись, — приказала я. Ниса подчинилась, муза тоже решила быть послушной — то ли в знак солидарности, то ли просто мычать устала. Я тоже попыталась принять максимально покорный вид.
И это сработало.
Как только свалившиеся нам на голову чудовища сообразили, что мы признаем их верховенство над собой, то сразу изменили подход.
Например, тот, который держал меня, подбросил мою тушку в воздух, легко, словно пушинку поймал, перехватил поперек талии и, закинув себе на плечо, направился вниз. Я приподняла голову и с трудом удержала вопль.
У несущего меня существа не было ног. Вместо них имелся ползущий по земле длинный толстый хвост. Существо ползло, балансируя на этот самом хвосте и волоча за собой его остаток, длиной около полуметра. Выше пояса хвост перерастал во вполне себе человекоподобное туловище, которое было покрыто точно такими же крупными плотными чешуйками, что и руки. Однако страшнее всего была голова. Она росла из плеч и своим строением напоминала человеческую. Но только в том случае, если человеку отрезать уши, нос, губы и веки, выдрать все волосы, сделать горизонтальные надрезы в уголках глаз и рта, а кожу заменить на змеиную, которая, когда на неё падали редкие солнечные лучи, переливалась всеми оттенками синего и зеленого.
Глава 30
Змеелюди, которых мы искали и нашли, двигались почти бесшумно, лишь едва слышно шелестела редкая трава и перекатывались мелкие камушки под тяжелыми хвостами.
Следуя за существом, которое несло меня, ловко петляя между деревьями полз змеелюд, везущий на своей плече Нису в точно такой же позе, что и меня, то есть, попой вперед. Замыкающим в тройке было существо с музой на руках, которую не потрудились куда-то закидывать, а просто подхватили на руки. Я со своей позиции видела лицо музы. Она была бледной, потной и как никогда близкой к истерике. Кажется, близкое знакомство со с представителем племени змеиных окончательно выбило её из колеи. Это, а еще то, что периодически изо рта змееподобного существа вылетал длинный розовый раздвоенный язык, который касался кожи Фирусы, будто пробуя её на вкус. И, как мне показалось, то, что он чувствовал — ему нравилось.