Три подруги и пустынная кошка
Шрифт:
Ответ был кратким и категоричным.
«Нет».
Я замешкалась на мгновение, бросив взгляд на Нису, которая, судя по её активной мимике, не слышала нашего разговора, а потому пыталась то ли догадаться, то ли экстренно развить у себя навыки чтения мыслей.
«Вы не можете говорить за свою создательницу, — нашлась я, что сказать. Возможно, помогла пантомима банши. — Дайте мне поговорить с ней!».
«Зачем?», — прозвучал логичный вопрос.
«У меня есть то, что ей нужно», — ответила я.
«Говори», — потребовал король и метнулся вперед, так стремительно и так близком, что я осознала его движение, только когда ужасная морда с вылетающим из пасти языком оказалась в нескольких сантиметрах от моего лица.
Я вцепилась в руку Нисы, та отреагировала ругательством, выдохнутым сквозь сцепленные челюсти.
Чего мне стоило усидеть на месте — словами не передать, но я все-таки смогла не поддаться порыву страха и даже дать честный ответ.
«Со мной та, которая идеально подойдет для вселения вашей создательницы. Она ведь хочет вернуть обратно, верно?».
Глава 31
Король внимательно всмотрелся в мои глаза, тонкий змеиный язык медленно выбрался из пасти и потянулся в мою сторону с едва слышимым стрёкотом, доносящимся откуда-то из глубин этого существа. Коснувшись кожи, что по ощущениям напоминало севшую на кожу муху, язык втянулся обратно.
«Ты говоришь правду», — будто для самого себя подтвердил король и стремительно отодвинулся, кивнув куда в сторону.
Дальше он ничего не делал, просто стоял, возвышаясь над нашей жалкой троицей, и смотрел.
А делали другие.
Из шалашей выбрались несколько змеелюдов, комплекциями чуть более скромными, чем у короля, учтиво поклонились своему правителю и исчезли за валунами. Чем они там занимались мне было не видно, даже звуков никаких не доносилось, но уже вскоре они вернулись обратно, торжественно и аккуратно неся между собой мое зеркало. И то, как они это делали больше напоминало ритуальное шествие, пусть у них даже не было ног. Зеркало было небольшим и не нуждалось в таком массовом сопровождении. Даже я смогла бы пронести его несколько метров самостоятельно и без посторонней помощи.
Змеелюди подошли к нам и замерли в коленопреклоненных позах. Король, ударив хвостом по земле, метнулся в сторону и его подданные, двигаясь так синхронно, будто тренировались всю жизнь, опустили зеркало передо мной, на расстоянии метра. Я покосилась на короля, ожидая его дальнейших указаний, однако никто ничего у меня в голове больше не произносил.
Змеелюди встали и, пятясь, отползли, через каждые несколько метров кланяясь. Не королю, и даже не нам с подружками, а зеркалу. Король вынул из опоясывающих его талию ножен длинный тонкий клинок и резанул себя по сгибу локтя. Подняв руку, верховный змеелюд позволил нескольким темно-коричневым, почти черным каплям упасть на безупречно отполированную зеркальную поверхность. Капли сердито зашипели, впитались, и я увидела перед собой лицо, с которым уже однажды встречалась — в собственной ванной, испугавшись до чертиков. С тех пор во внешнем облике того, что осталось от Нуатль ничего не изменилось — все тот же лысый обугленный череп, облепленный хлопьями выгоревшей плоти, черные, сочащиеся чем-то жидким, глазницы и выбитая, кривая челюсть.
Муза высоко пискнула, тяжело задышала банши, закусила губу я, но каждая из нас справилась, как смогла.
«Говори», — приказал король. — «Она тебя слушает».
«Мысленно? — спросила я, стараясь смело глядеть в лицо той, что однажды лишила меня всего, а потом вернулась, чтобы забрать остатки. — Или вслух?».
«Наша создательница умеет слышать только наши мысли», — заметил король, в глубоком поклоне склоняясь перед чудовищным изображением.
Пока он сгибался в три погибели, я покрепче сжала в пальцах кусок горной породы, подобранный с травки.
«Говори, — уже требовательнее повторил голос в голове. — Создательница ждет!».
Я кивнула, делая вид, будто собираюсь с мыслями, а после смело подняла взгляд, сосредоточив все свои мысли на Фирусе, чтобы король раньше времени не разгадал мои намерения, а дальше….
…а дальше с воплем:
— Сдохни, мерзкая тварь! — швырнула обломок известняка в зеркало, для ускорения приложив все имеющиеся у меня силы.
Звон прорезал воздух. Осколки, блеснув остриями, брызнули во все стороны. И будто в замедленной съемке я пронаблюдала, как падает на траву старая рама и взлетает к небу сгусток черноты, подобно ожившей кляксе.
Мою голову взорвал жуткий бессловесный вопль, который затмил весь мир. Кто-то толкнул меня в плечо, и я рухнула вниз. Сверху приземлилось что-то увесистое, еще сильнее вжимая меня в траву. Я схватилась за голову не в силах подняться и стискивая виски, которые ломило так, будто мозги выворачивало наружу.
А там, наверху, кричали, рычали, шипели, клокотали.
Вздрагивала земля, словно стадо кенгуру скакало на скакалке. Шуршала трава. Со свистом рассекали воздух сильные удары хвостов.
В какой именно момент все закончилось, я не поняла. Как и не поняла, сколько пролежала, елозя лицом по травке. Но вот, с меня убрали то, что громоздилось сверху, по ощущениям это был целый автобус, и помогли сесть. Я убрала травинки с лица и огляделась.
Оказалось, на мне вольготно валялась муза, защищая собственным телом. Её черные глаза были широко распахнуты, и в них в них вихрями кружились страх и растерянность.
— Что случилось? — откашлялась я, проследила за взглядом Фирусы и обернулась.
Вокруг, тут и там, на склоне и в овраге, у валунов и у шалашей, лежали змеелюди — кто с вырванным горлом, кто с развороченной грудиной, кто с дыркой от пули в сердце. Из ран сочилась кровь, густая, темная, уже начинающая сворачиваться и превращаться в нечто желеобразное. Король тоже был повержен, но не убит. Он лежал, скорчившись и схватившись за живот в ногах у… Лозовского.
Я оглядела собравшихся в овраге новоприбывших. Всего из было около десяти. Все — крепкие молодые мужчины, некоторые — вооруженные пистолетами, но большинство явились с голыми руками, имея в распоряжении лишь собственные когти и зубы, которые демонстрировали, не стесняясь.