Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек
Шрифт:
Он поднял её руки и прикоснулся губами к ладоням. Лина почувствовала колючую щетину под пальцами. Кому-то не мешало бы побриться. Стоп, о чём она думает?! Тут надо срочно что-то сказать. Успокоить. Утешить. «Навредил Ависар». Что он имеет ввиду?
— Маиран, — Лина подцепила пальцами его подбородок и заставила его поднять голову и смотреть ей в глаза, — я не знаю, что произошло у вас с Ависар. Но что бы там ни было — это было явно не по твоей воле. Мы оба знаем, что этим летом ты столкнулся с кучей неизведанных страшных вещей, с которыми никто не знает, как справляться. С самого Лиркона
Маиран попытался отвернуться.
— Насколько далеко ты собрался от меня держаться? — перешла к следующей мысли Лина. — Не подходить ко мне ближе десяти шагов? Не разговаривать со мной? Не греть меня ночами? От кого ещё ты собрался «держаться подальше»? Ото всех сразу?
— Я… я не знаю, — пробормотал Маиран.
— Я люблю тебя, и я хочу помогать тебе. — сказала Лина, смотря ему в глаза, — Просто позволь мне это сделать.
Они стояли, замерев напротив друг друга, всё так же взявшись за руки и молчали. Вокруг пылал красками закат.
— Ависар сказала мне примерно то же самое, — нарушил молчание Маиран.
Сейчас воин казался почти спокойным. Он даже как будто пытался улыбнуться. И больше не было чувства, что он пытается сбежать.
— Ну вот, видишь, — улыбнулась Лина, — возможно, тебе стоит иногда к нам прислушиваться.
Маиран шагнул вперёд, одной рукой обнял её за шею и зарылся носом в её волосы. Лина обняла его и спрятала лицо у него на груди. Она чувствовала, как он дышит. Несколько раз он явно хотел что-то сказать, но в последний момент передумывал.
— Каким образом тебе удаётся находить те слова, которые до меня доходят? — наконец, спросил воин.
— Понятия не имею, — ответила Лина, польщённая таким комплиментом.
Маиран снова отстранился, но на этот раз чтобы серьёзно посмотреть ей в глаза.
— Я не думаю, что всё сразу исправится, — сказал он, — но я обещаю, что я не буду пытаться справляться со всеми проблемами в одиночку.
Он поцеловал её в лоб, будто хотел, чтобы она запомнила это обещание. И Лина постаралась запомнить его дословно, чтобы при случае цитировать.
— А куда ты вообще шёл? — поинтересовалась Лина.
— Хотел поплавать.
— Один, — это был даже не вопрос.
— Да, один, — подтвердил воин, глядя на оранжево-красное море.
— Значит, как Часы на пароме переправлять — так мы чтим букву закона, — Лина сердито упёрла руки в бока, — а как с тремя великими артефактами на Слове в одиночку плавать в море — так пожалуйста.
Маиран улыбнулся. Действительно, в таком свете ситуация выглядела крайне забавной.
— Я за тобой прослежу, — Лина схватила Маирана за руку и потянула к морю, — пойдём, поплаваем вместе.
— Лина… — воин слабо упирался, — может, всё-таки не стоит?
— Ну не утопишь же ты меня, в самом деле! — отмахнулась Лина.
Маиран встал, как вкопанный, выдернул свою руку. На него страшно было смотреть — так он побледнел.
— Господи, Лина, — пробормотал он, — просто. Никогда. Не шути так. Больше. Я очень тебя прошу.
— Хорошо, — легко согласилась Лина. В отличие от Дона, она знала, когда стоит остановиться, —
Она снова решительно направилась к берегу, увлекая за собой Маирана. Делая вид, что ничего не произошло.
Внутри у неё всё дрожало. С чего бы он так испугался этой шутки? Неужели он уже когда-то кого-то топил? Всё могло быть. «Я больше не буду шутить ни про что плохое, что мог бы сделать со мной Маиран», — решила Лина, — «никогда. Быть может, тогда ему станет легче».
Стремительно темнело. Лина подумала о том, а смогут ли они найти в потёмках обратную дорогу. Ну а даже если нет. Ночь короткая и тёплая. Как-нибудь уж дождутся утра. С Маираном не страшно.
Едва они остановились на ночлег, Ренар почти что упал на землю и, кажется, даже заснул. Ну или, скорее, погрузился в беспокойную дрёму, полную отрывков сновидений. Впрочем, когда самая лютая усталость схлынула, он проснулся. Садящееся солнце уже заливало скалы тёплым оранжевым светом. Ренар обнаружил, что лежит в какой-то нелепой позе — на боку, подогнув под себя левую руку, а правую бросив куда-то за спину. На правом запястье он почувствовал чьи-то пальцы и сначала решил было, что это Ависар. Но тут же понял, что ошибся — это, конечно же, была Янера. Он мог бы уже и привыкнуть, ведь третий день почти постоянно держала его за руку, но это до сих пор было так… странно.
Ренар в очередной раз подумал о том, что надо, наконец поговорить с ней. Он всё откладывал и откладывал. Вчера — потому что не мог собраться с мыслями. А сегодня потому, что не мог найти способ поговорить с ней наедине, там где не услышат никакие лишние уши, и потому что не было времени. И ведь он понимал, что это только отговорки. Он просто тянет потому что… не может решиться? «Я поговорю с ней завтра», — твёрдо решил Ренар, — «сегодня я слишком устал». Он правда устал. Хотелось только лежать в блаженной полудрёме. Даже голод отступил куда-то под натиском усталости. Вот только лечь бы поудобнее…
Ренар перевернулся на спину и приоткрыл глаза. Янера шарахнулась в сторону, будто хотела скрыть, что она только что держалась за его запястье. Ренар улыбнулся, чтобы успокоить её и ответом ему была волна страха. Это бодрило получше ведра холодной воды на голову.
Янера второй день ходит в сомнениях и не знает, подойти к нему на шаг ближе или отойти подальше. А всё почему? Да потому что он трусит сказать ей несколько слов! Ренар стиснул зубы и решительно сел. Это далось удивительно легко. Похоже, короткий вечерний сон оказался полезнее, чем он думал.
Янера смотрела на него широко распахнутыми серыми глазами. Её страх ничуть не ослаб. Едва ли она понимала, с чего вдруг он так резко, да ещё и злобно вскочил.
— Янера, — Господи, только бы не пришлось после этого разговора снова называть её «миледи»! Внутри аж всё заскрипело при мысли об этом, — нам надо поговорить.
Она неуверенно кивнула. Её страх рыхлым, неровным — так бывает, когда человека мучают сомнения.
— Отойдём куда-нибудь подальше? — тихо спросил Ренар, предлагая ей руку, чтобы помочь подняться на ноги (это ещё надо было понять, кто кому тут помогал).