Три розы

Гарвуд Джулия

Изабель снова подумала о Клейборне. Она собиралась спросить, где он намерен спать, когда раздалось тихое похрапывание. Она не стала будить Дугласа, а просто подвинулась поближе, вложила свою руку в его и крепко сжала.

И только потом заснула.

Глава 3

Дуглас отчетливо осознавал, что Изабель оказалась в настоящей ловушке. Если все, что она говорит, правда, а он не сомневался в этом ни секунды, то ее положение более чем серьезно — оно просто отчаянное.

Ее преследуют головорезы под началом злобного негодяя Бойла. Она отрезана от города, а значит, не может рассчитывать на чью-то помощь или защиту. Ребенок родился слабеньким и требует безраздельного внимания, а Изабель невероятно измучена, и нужно время, чтобы она оправилась от родов…

Беда не приходит одна. Дождь продолжал лить не переставая. С утра слабый, едва моросящий, к обеду он превращался в ливень — небо начинало извергать неистовые потоки воды. Когда Дуглас днем вышел из хижины и увидел, где она выстроена, ему чуть не сделалось плохо. Спускаясь по склону холма ночью, в темноте, и ориентируясь лишь на слабый блеск огонька внизу, он ничего не разглядел. Он знал, что дом Изабель с трех сторон окружен горами, но и не подозревал, что он расположен как раз на пути бегущих с холмов водных потоков, которым ничего не стоит смыть его.

Дуглас не верил своим глазам. Надо же было догадаться построить дом в таком месте! Об умерших плохо не говорят, но тем не менее факт есть факт: Паркер Грант, то есть Паркер-старший, был довольно бестолковым человеком. Дуглас засомневался в его способностях, взглянув на колыбель. Существуют, конечно, мужчины, неспособные даже гвоздь вбить как следует, и ничего страшного в этом нет. Но построить дом вот здесь! Это уж слишком.

Однако Дуглас не спешил с выводами. А что, если дом строил не Паркер, если они купили его вместе с землей и поселились, собираясь возвести более подходящее жилище и в местечке повыше?

Дуглас надеялся, что так и есть. Если существует на свете везение, а один Бог знает, как заслуживает его Изабель Грант, то, наверное, у них выстроен где-нибудь другой домик. И если он поблизости, то дня через два надо отвезти туда Изабель и ребенка.

Двор превратился в сплошную лужу, поля за домом и сараем были залиты водой, земля под ногами чавкала, но Дуглас считал, что пока можно оставаться на месте. Кроме того, есть надежда, что дождь прекратится. А жаркое летнее солнце быстро высушит почву.

Дугласу надо было чем-то взбодрить себя, и он пошел в сарай, к лошадям. Ему не терпелось еще раз взглянуть на арабских скакунов. Жеребец просто замечательный, именно такой, как описывал брат.

Дуглас чувствовал недоверие жеребца. Изабель совершенно права: Пегасу не нравятся посторонние. Но Дуглас умел обращаться с лошадьми, и, видимо, конь это понял чутьем — немного привыкнув к запаху и голосу чужака, он позволил ему осмотреть рану. Подруга Пегаса была помельче и поспокойнее. Явно довольная собой, она горделиво, как тщеславная женщина, вскидывала голову и очень понравилась Дугласу.

Как только Дуглас вошел в стойло к кобыле, которое находилось рядом со стойлом жеребца, они уткнулись мордами друг в друга и разрешили Дугласу почистить их щеткой. Эта пара должна быть вместе. Понятно, почему Изабель хотела их сохранить. Муж не должен был продавать жеребца без ее согласия, даже если отчаянно нуждался в деньгах.

Дуглас задал корм своему Бруту и арабской парочке, прикинул, что еды осталось меньше чем на неделю…

Он вернулся в хижину. Там было все разбросано, но Дуглас не стал наводить порядок, Паркер заливался во все горло. Решив не будить Изабель, Дуглас направился в спальню, чтобы перепеленать ребенка, но дверь оказалась запертой.

Ему пришлось дважды постучать, прежде чем Изабель ответила. Заикаясь, она попросила его подождать, потому что одевается.

— Теперь можешь войти, — минуты через две негромко сказала она.

Изабель стояла возле комода в голубом халате, застегнутом под самое горло, с притихшим Паркером на руках. Она показалась Дугласу еще красивее, чем прежде, и он восхищенно уставился на нее, но, спохватившись, поспешно отвел взгляд. Он заметил платье, разложенное на кровати.

— По-моему, тебе лучше полежать, — назидательно произнес Дуглас.

Изабель наконец подняла глаза, сияющие материнской гордостью; на щеках ее играл слабый румянец. Но она, явно смущенная, избегала смотреть на Дугласа и, устремив взгляд на стену влево от него, покраснела еще больше.

— Что-нибудь случилось? — обеспокоенно спросил он?

— Нет-нет, ничего, — нервно ответила она. — Я хочу умыться и приготовить тебе завтрак.

Дуглас покачал головой.

— Да ради Бога! Я же не маленький, сам приготовлю; ты садись в качалку, пока я поменяю простыни.

Он говорил тоном, не допускающим возражений. Изабель опустилась в кресло слишком резко и невольно застонала.

— Ой, я лучше постою, — жалобно проговорила она. Дуглас помог ей встать, она все еще избегала смотреть на него.

— Почему ты так робеешь передо мной?

Она покраснела еще гуще. «Наверное, не стоит к ней привязываться», — подумал он.

— Ну-у… после того как.,.. Ну, ты понимаешь…

— Нет. Не понимаю. Потому и спрашиваю.

— Все это… как-то неловко. Мне так стыдно! Я все время думала о том, как встречусь с тобой после всего…

Дуглас не выдержал и расхохотался. Изабель, не понимая причины такого веселья, обиженно взглянула на него.

— Я так перепугался, что мне было не до деталей. Честно говоря, я вообще ничего не помню, кроме того, что безумно боялся уронить ребенка.

— Правда?

— Ну конечно! Что, больно сидеть? Обопрись о комод, пока я перестилаю постель. Тебе сейчас нельзя падать. Ты, наверное, очень слаба.

— Паркер капризничает, — запинаясь, проговорила Изабель, торопясь сменить тему разговора.