Три розы
Шрифт:
— Ты все это поднимешь и повесишь обратно, — заявила Мэри Роуз. — Адам, да что все-таки с тобой происходит?
— Где он, черт побери?
— Вон, белый, слева от тебя, с двумя кружевными карманами, — указала сестра. — Да зачем он тебе понадобился?
Адам снял фартук с вешалки, быстро осмотрел карманы и едва не закричал от радости, нащупав в одном из них клочок бумаги. Он надеялся, что в спешке Женевьев забыла телеграмму в кармане фартука. Так и вышло!
Адам вытащил лист, вышел на свет и быстро прочитал телеграмму.
— Сукин сын! — взорвался он.
— Следи за речью, — одернула его Мэри Роуз. Она придвинулась к брату, пытаясь заглянуть ему через плечо, но Адам уже свернул бумагу, и Мэри Роуз ничего не успела увидеть.
— Что это?
— Телеграмма.
— Это телеграмма Женевьев, — с укором сказала она. — Я стояла у нее за спиной, когда Кларенс вручил ей ее. Как тебе не стыдно, Адам! Разве можно читать чужие телеграммы?
— А я уверен, что он просто обязан прочитать эту телеграмму, — произнес Коул, который подошел абсолютно неслышно и остановился позади сестры. — От кого она, Адам?
— От женщины по имени Лотти.
Адам неохотно взглянул на Коула; по глазам брата тот понял, что дело очень серьезное. Мэри Роуз, казалось, ничего такого не замечала.
— Я знаю, что произошло, — заявила она. Адам обернулся к ней:
— Знаешь?
— Да.
— И никому не сказала?!
— Не кричи на меня! — возмутилась она. — Женевьев говорила мне, что у ее подруги вот-вот должен родиться ребенок. Эта подруга обещала, что ее муж сообщит Женевьев, кто родился — мальчик или девочка.
— И все? — разочарованно проговорил Адам. Мэри Роуз кивнула.
— У нее родилась девочка, — удовлетворенно сказала она. — Не понимаю, почему ты так расстроился из-за того, что…
Она осеклась, так как Коул положил ей руки на плечи, заставляя внимательнее всмотреться в лицо Адама.
Брат казался совершенно разъяренным.
— Неужели так плохо? — спросил Коул.
В ответ Адам протянул телеграмму. Коул прочел вслух:
— «Спасайся. Они знают, где ты. Они гонятся за тобой».
— О Боже! — вскрикнула Мзри Роуз. Коул присвистнул:
— Сукин…
— Но почему? Кто может желать зла такой замечательной девушке? — недоумевала Мэри Роуз.
— Кажется, ты говорил, будто у нее нет никаких проблем, — рассеянно произнес Коул.
— Женевьев сама так сказала, — пробормотал Адам.
— Она солгала.
— Ясное дело, солгала. — Мэри Роуз покачала головой. — Наверное, у нее есть для этого весьма веские причины, если она не захотела втягивать вас в свои дела.
— Мы уже втянуты, — заметил Коул, — ведь она получила эту телеграмму в нашем доме.
— За эту неделю мы стали с ней настоящими подругами. Я думала, она мне доверяет… И потом… Женевьев вела себя, словно ей совершенно нечего опасаться и ничто В мире не угрожает. Ты поедешь за ней, Адам?
— Да.
— Мама Роуз тоже захочет, когда все услышит.
Адам сурово посмотрел на сестру.
— Она ничего не услышит. Совершенно ни к чему волновать ее.
Мэри Роуз торопливо кивнула.
— Ты прав. Я ничего ей не скажу.
Адам двинулся к двери, но Мэри Роуз удержала его за руку.
— Почему ты такой сердитый?
— Чертовски не вовремя все бросать и гнаться за ней, тем более что совершенно неизвестно, в чем суть дела. Коул, тебе придется отложить поездку в Техас до следующей недели и остаться в Роуз-Хилле.
— Конечно, — заверил Коул брата.
— Если кто-то явится сюда искать Женевьев…
— Я знаю, что делать.
Через пятнадцать минут Адам выехал из Роуз-Хилла на поиски Женевьев Перри, которая, судя по всему, оказалась в опасной близости от настоящей беды.
Глава 5
Женевьев храбрилась изо всех сил. Она сидела у костра, подобрав под себя ноги и держа в одной руке ружье, а в другой — толстую палку. Ночь была черная, беззвездная, за кругом огня стояла непроглядная тьма. Женевьев никогда не боялась темноты, даже в детстве. Да и чего ей было бояться — она жила в центре города, в красивом, респектабельном доме с надежными замками на дверях, окруженная заботой и любовью родителей. Но сейчас… Она чувствовала себя совершенно беспомощной — одна посреди леса, кишащего дикими зверями, которые наверняка рыскают в поисках добычи. Правда, пока она, к счастью, не видела ни одного хищника, но знала: они там, в темных зарослях.
Ночной лес был полон жизни, и звуки этой жизни казались Женевьев невероятно громкими и пугающими. Хрустнула ветка. Девушка вздрогнула и начала тревожно озираться, уверенная, что к ней подкрадывается какое-то животное. Она молила Бога, чтобы этот зверь был не больше и не опаснее кролика.
Одному Богу известно, что она станет делать, если в ее лагерь забредет горный лев. От мысли, что она может оказаться добычей дикого зверя, Женевьев стало нехорошо. В голове возникли страшные картины собственной смерти: ей мерещилось, как острые звериные зубы рвут ее тело на части, как она истекает кровью…
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Женевьев громко запела свой самый любимый церковный гимн, пока вдруг не поняла, что он посвящен смерти и искуплению грехов. Девушка умолкла; прислонившись спиной к дереву, она вытянула ноги, скрестила лодыжки и приказала себе немедленно успокоиться. Ей предстоит бессонная ночь, и она должна выдержать, не смыкать глаз ни на минуту, иначе…
Женевьев не слышала, как подошел Адам. Только что она была в полном одиночестве, и вот он сидит рядом с ней с оружием в руках.