Три смерти Бена Бакстера
Шрифт:
Когда лифт спустился в вестибюль. Бринн уже и думать забыл о полинезийце. У него выдался хлопотливый день. Он предвидел трудности в разговоре с Бакстером и хотел заранее все взвесить. Выйдя на улицу, в пасмурное, серенькое апрельское утро, он решил позавтракать в кафе "Принц Чарльз".
Часы показывали двадцать пять минут одиннадцатого.
– Ну-с, что скажете?
– спросил Аауи.
– Похоже, с ним каши не сваришь!
– сказал Роджер Битти.
Он дышал всей грудью, наслаждаясь свежим, чистым воздухом. Какая неслыханная
Оба следовали за Бринном на расстоянии полуквартала. Его высокая, энергично вышагивающая фигура была хорошо заметна даже в утренней нью-йоркской толчее.
– Заметили, как он уставился на вас в лифте?
– спросил Битти.
– Заметил, - ухмыльнулся Аауи.
– Думаете, чует сердце?
– Насчет его чуткости не поручусь. Жаль, что времени у нас в обрез.
Аауи пожал плечами.
– Это был наиболее удобный вариант. Другой приходился на одиннадцать лет раньше. И мы все равно дожидались бы этого дня, чтобы перейти к прямым действиям.
– По крайней мере узнали бы, что он за птица. Такого, пожалуй, не запугаешь.
– Похоже, что так. Но ведь мы сами избрали этот метод.
Они по-прежнему шли за Бринном, наблюдая, как толпа расступается перед ним, а он идет вперед, не глядя ни вправо, ни влево. И тут-то и началось.
Углубившись в себя, Бринн налетел на осанистого румяного толстяка; пурпурный с серебром медальон крестоносца первого ранга украшал его грудь.
– Куда лезете, не разбирая дороги?
– пролаял крестоносец.
Бринн уже видел, с кем имеет дело. Проглотив оскорбление, он сказал:
– Простите, сэр!
Но крестоносец не склонен был прощать.
– Взяли моду соваться под ноги старшим!
– Я нечаянно, - сказал Бринн, побагровев от сдерживаемой злобы. Вокруг них собралось простонародье. Окружив плотным кольцом обоих разодетых джентльменов, зрители подталкивали друг друга и посмеивались с довольным видом.
– Советую другой раз смотреть по сторонам!
– надсаживался толстяк крестоносец.
– Шатается по улицам как помешанный. Вашу братию надо еще не так учить вежливости.
– Сэр!
– ответствовал Бринн, храня судорожное спокойствие.
– Если вам угодно меня проучить, я с удовольствием встречусь с вами в любом месте, с любым оружием в руках, какое вы соблаговолите выбрать...
– Мне? Встретиться с вами?
– Казалось, крестоносец ушам своим не верит.
Мой ранг дозволяет это, сэр!
– Ваш ранг? Да вы на пять разрядов ниже меня, дубина! Молчать, а не то я прикажу своим слугам - они тоже не вам чета, - пусть поучат вас вежливости. А теперь прочь с дороги!
И крестоносец, оттолкну Бринна, горделиво прошествовал дальше.
– Трус!
– бросил ему вслед Бринн; лицо у него пошло красными пятнами. Но он сказал это тихо, как отметил кто-то в толпе. Зажав в руке трость, Бринн повернулся к смельчаку, но толпа уже
– Разве здесь еще разрешены поединки?
– удивился Битти.
– А как же!
– кивнул Аауи, - Они ссылаются на прецедент 1804 года, когда Аарон Бэрр убил на дуэли Александра Гамильтона.
– Пора приниматься за дело!
– напомнил Битти.
– Вот только обидно, что мы плохо снаряжены.
– Мы взяли с собой все, что могли захватить. Придется этим ограничиться.
В кафе "Принц Чарльз" Бринн сел за один из дальних столиков. У него дрожали руки; усилием воли он унял дрожь. Будь он проклят, этот крестоносец первого ранга! Чванный задира и хвастун! От дуэли он, конечно, уклонился. Спрятался за преимущества своего звания.
В душе у Бринна нарастал гнев, зловещий, черный. Убить бы этого человека - и плевать на все последствия! Плевать на весь свет! Он никому не позволит над собой издеваться... Спокойнее, говорил он себе. После драки кулаками не машут. Надо думать о Бене Бакстере и о предстоящем важнейшем свидании. Справившись с часами, он увидел, что скоро одиннадцать. Через два с половиной часа он должен быть в конторе у Бакстера и...
– Чего изволите, сэр?
– спросил официант.
– Горячий шоколад, тосты и яйца пашот.
– Не угодно ли картофеля фри?
– Если бы мне нужен был ваш картофель, я бы так и сказал! напустился на него Бринн.
Официант побледнел, сглотнул и, прошептав: "Да, сэр, простите, сэр!", поспешил убраться.
Этого еще не хватало, подумал Бринн. Я уже и на прислугу кричу. Надо взять себя в руки.
– Нед Бринн!
Бринн вздрогнул и огляделся. Он ясно слышал, как кто-то шепотом произнес его имя. Но рядом на расстоянии двадцати футов никого не было видно.
– Бринн!
– Это еще что?
– Недовольно буркнул Бринн.
– Кто со мной говорит?
– Ты нервничаешь, Бринн, ты не владеешь собой. Тебе необходим отдых и перемена обстановки.
Бринн побледнел под загаром и внимательно огляделся. В кафе почти никого не было. Только три пожилые дамы сидели ближе к выходу да двое мужчин за ними были, видно, заняты серьезным разговором.
– Ступай домой, Бринн, и отдохни как следует. Выключись, пока есть возможность.
– У меня важное деловое свидание, - отвечал Бринн дрожащим голосом.
– Дела важнее душевного здоровья?
– иронически спросил голос.
– Кто со мной говорит?
– С чего ты взял, что кто-то с тобой говорит?
– Неужто я говорю сам с собой?
– А это тебе видней!
– Ваш заказ, сэр!
– подлетел к нему официант.
– Что?
– заорал на него Бринн.
Официант испуганно отпрянул. Часть шоколада пролилась на блюдце.
– Сэр?
– спросил он срывающимся голосом.
– Что вы тут шмыгаете, болван!
Официант вытаращил глаза на Бринна, поставил поднос и убежал. Бринн подозрительно поглядел ему вслед.