Три страны света
Шрифт:
На вопрос о том, что в этом романе принадлежит перу Н. А. Некрасова и что написано А. Я. Панаевой, можно ответить весьма приблизительно: для точного ответа у нас не имеется достаточных данных.
В письме к Тургеневу от 12 сентября 1848 года Некрасов сообщает: "Я пустился в легкую беллетристику и произвел, вместе с одним сотрудником, роман в 8 частей и 60 печатных листов, который и печатается уже с X книжки. Вот по причине этой-то работы мне и некогда было написать к Вам письмо…"
Рассказ самого Некрасова о том, в каких условиях писались романы "Три страны света" и "Мертвое озеро", можно найти в воспоминаниях одного из его современников. "Я, бывало, запрусь, засвечу огни и пишу, пишу. Мне случалось писать без отдыху более суток. Времени не замечаешь, никуда ни ногой, огни горят, не знаешь, день ли, ночь ли; приляжешь на час, другой и опять за то же…" ("Новое время", 1878, No 6, статья Незнакомца).
Первый биограф Некрасова А. М. Скабичевский пишет: "По свидетельству Авд. Як. Головачевой (бывшей
В своих "Воспоминаниях" Панаева рассказывает, что она сочинила первую главу, о подкинутом младенце, находя, что его можно сделать героем романа, описав разные его похождения в жизни, и что именно эта глава и послужила завязкой романа. Так как привлеченный было к участию в сочинении романа Григорович принес только "две странички описания природы" и больше "положительно не мог ничего придумать", "мы [т. е. она и Некрасов] стали придумывать сюжет уже вдвоем… Когда было написано несколько глав, то Некрасов сдал их в типографию набирать для октябрьской книжки журнала, хотя мы не знали, что будет далее в нашем романе; но так как писалось легко, то и не боялись за продолжение. Некрасов дал название роману "Три страны света", решив, что герой романа будет странствовать". Однако печатание романа началось не раньше, чем авторы дали цензурному комитету письменное удостоверение в том, что "порок будет наказан, а добродетель восторжествует". Некоторые из сотрудников, по словам Панаевой, возмущались тем, что роман писался вдвоем, им казалось, что "это балаганство, это унижает литературу". А потому она даже "предложила, чтоб Некрасов один ставил свое имя, но он не согласился". В заключение Панаева говорит: "Мы встречали немало досадных препятствий со стороны цензора: пошлют ему отпечатанные листы, а он вымарает половину главы, надо вновь переделывать. Пришлось бросить целую часть и заменить ее другой. Некрасов писал роман по ночам, потому что днем ему было некогда, вследствие множества хлопот по журналу. Ему пришлось прочитать массу путешествий и книг, когда герой романа должен был отправиться в путешествие. Я писала те главы, действие которых происходило в Петербурге. Иногда выдавались такие минуты, что мы положительно не знали, как продолжать роман, потому что приходилось приноравливаться к цензуре" (А. Панаева, Воспоминания, М.-Л., 1903, стр. 280-282);
Сопоставляя содержание высказываний Панаевой в передаче Скабичевского и в тексте ее "Воспоминаний", мы убеждаемся в их противоречивости.
Несомненно, что сообщение Скабичевского является более надежным источником для решения вопроса об авторской принадлежности той или иной части романа, так как оно основано на совместном с Панаевой рассмотрении экземпляра "Трех стран света", в котором было обозначено, что принадлежит каждому из соавторов. Написанные десятью годами спустя воспоминания Панаевой не содержат уже ссылки на этот экземпляр романа, который к тому времени был, очевидно, утерян. Поэтому указание Панаевой: "я писала те главы, действие которых происходило в Петербурге" – носит весьма неопределенный характер и не может быть признано достоверным, тем более, что при рассмотрении романа это указание Панаевой не находит себе подтверждения.
Если исходить из свидетельства Скабичевского и при этом учитывать особенности как предшествующего роману, так и последующего творчества каждого из соавторов, можно сделать ряд предположительных выводов.
Прежде всего, в романе нетрудно определить наличие двух самостоятельных сюжетных линий, одна из которых связана с Каютиным, другая – с Полинькой. При этом идейно-тематическая основа как и самый стиль каждой из глав, относящихся к той или другой из двух сюжетных линий, совершенно различны. В изображении путешествий Каютина автор стремится к широкому показу современной жизни разных социальных слоев и при этом с особым сочувствием воссоздает образы и картины жизни трудового народа. Во второй же сюжетной линии главный интерес автора составляют переживания преследуемой горбуном Полиньки, козни горбуна против девушки, ультраромантическая история его предшествующей жизни. Не остается сомнений, что эта часть романа, то есть, как пишет Скабичевский, "все касающееся интриги и вообще любовной части", принадлежит перу Панаевой. Что же касается глав, посвященных путешествиям Каютина, можно сказать с уверенностью, что они написаны Некрасовым.
Однако ряд глав романа отмечен совместным творчеством Некрасова и Панаевой. Так, скажем, "История мещанина Душникова" (часть III, гл. III) входит в главу, относящуюся к путешествиям Каютина, но, вероятно, написана при участии Панаевой, поскольку в 1856 году текст этой главы под измененным
Тесный контакт соавторов в работе над романом особенно заметен в тексте пролога и первой части романа. Некрасов, как более опытный и сильный автор, несомненно, оказывал всяческую помощь Панаевой, тогда еще только вступившей на литературное поприще.
В прологе, который Панаева в своих "Воспоминаниях" ошибочно называет первой главой рассказ о роженице, об ее разговорах с повивальной бабкой написаны Панаевой и потому, что они непосредственно относятся к "интриге" романа, и потому, что об этом говорят особенности их ультраромантического стиля ("дико закричала", "дико следила за движениями", "дико смотрела", "с диким криком кинулась"), но "детальная аксессуарная часть" (образы уездных повивальных бабок в начале пролога", образ ленивого барина на диване в окружении мальчика-казака, ключницы, собаки Фингала) написана, вероятно, Некрасовым.
Первая глава 1-й части, "Шутка", очевидно также написана Некрасовым, ибо она повествует о бедном жильце и квартирохозяине, выставившем в комнате окно, чтобы побудить жильца к уплате денег за квартиру, – эпизод, находящийся в тесной связи с подлинной биографией Некрасова; затем эта глава заключает в себе "комические сцены", которые по данным в статье Скабичевского, сочинялись Некрасовым. Вторая глава ("Пустая причина породила важные следствия") в большей своей части-произведенье Панаевой (любовные объяснения Полиньки с Каютиным), но и Некрасов принимал, участие в ее написании (например, тирада Каютина о "нашем отечестве", которое "велико и обильно"). То же самое можно сказать о третьей главе, "Знакомство": большая часть ее написана Панаевой (знакомство Каютина и Полиньки); меньшая (образ домовладелицы – мещанки Кривоноговой) – Некрасовым. Четвертая глава, "Пирушка", в большей части, по-видимому, написана Некрасовым (образ Кирпичова, описание самой пирушки), в меньшей (образ жены Кирпичова, подруги Полиньки, разговор Полиньки с ней)- Панаевой. Глава пятая "Душеприказчик", думается, целиком написана Некрасовым (образы крестьян – братьев Назаровых; богач Дорофей, умирая, кается Кирпичову в грехе; нравы швейной мастерской). Две последние главы – "Горбун" и "Отдается комната с отоплением" – как относящиеся к "интриге" и "любовной части", вероятно, целиком написаны Панаевой.
Относительно первой ("Неожиданный гость") и второй ("Рождение Полиньки") главы второй части естественнее всего предположить, что они писались совместно, ибо в них, наряду с рассказом о продолжении знакомства Полиньки с горбуном ("любовная часть"), есть сцены явно "аксессуарного" характера (башмачник у заказчиков, башмачник совершает покупки в Гостином Дворе и на улице), а также комические сцены ("шутки" Доможирова).
Далее совместная работа над отдельными главами романа может быть отмечена только в нескольких случаях. Так, в 6-й главе второй части ("Правая рука") сцена в магазине Кирпичова между хозяином и приказчиком написана, вероятно, Некрасовым, а остальная часть главы – Панаевой. Затем, две первые главы четвертой части, очевидно, написаны при ближайшем участии Некрасова. В первой из них ("Подгородный дикарь"), в рассказе о встрече компании молодых людей, гуляющих в окрестностях Петербурга, с мальчиком-пастухом, изображается "бледный" и "бедный" молодой человек "с подозрительным кашлем" (образ, не лишенный автобиографических черт) и приводится его спор с Тульчиновым, весьма знаменательный: спор бедняка-разночинца с богатым барином. Во второй главе, "Халатник", в которой дается история Карлуши, взятого Тульчиновым " город, описывается мастерская басонщика и Сенной рынок. Спор "бледного молодого человека" с Тульчиновым и "аксессуарные сцены" – в главе "Халатник" содержат, несомненно, некрасовские мысли, чувства и образы, хотя в основной своей части эти главы написаны, наверно, Панаевой. Вся история башмачника, по всей вероятности, принадлежит перу Панаевой. Когда в 1889 году Панаева, при содействии Н. Г. Чернышевского, предлагала издателю Солдатенкову свои сочинения, она составила список тех из них, которые намерена была включить в это издание. Среди двенадцати названных ею повестей и рассказов фигурирует "Башмачник", произведение в полтора печатных листа. Такого произведения, насколько нам известно, у Панаевой нет. Если принять во внимание, что "Историю мещанина Душникова" она напечатала через несколько лет под измененным заглавием "Портретист", можно считать вероятным, что в предполагавшемся собрании ее сочинений история Карла Ивановича должна была появиться под названием "Башмачник".
По мере дальнейшей работы над романом Панаева принимает в нем все большее и большее участие, хотя степень ее самостоятельной работы, вплоть до шестой части, невелика и сводится к двум-трем главам в каждой части. Так, во второй части "Трех стран света" ей, очевидно, принадлежат целиком главы третья и седьмая. В третьей главе ("Карты сказали правду") автор изображает сцены объяснения горбуна в любви к Полиньке, а седьмая глава ("Западня") повествует о кознях горбуна, который заманил Полиньку в свой дом. Самый стиль повествования ("горбун помертвел", "губы его дрожали, адская злоба разлилась по всему лицу" и т. п.) свидетельствует о том, что эти главы написаны Панаевой.