Три темные короны
Шрифт:
Грэйвисдрейк-Мэнор
Большая библиотека в Грэйвисдрейк была одной из любимых комнат Катарины. Большой камин излучал тепло,
разве что не трогал тёмные углы, вокруг были высокие полки и массивные кожаные кресла, где можно скрыться от пощёчин
Женевьевы и яда. Сегодня, хотя огонь догорал, они сидели с
Пьетром вместе. Он открыл три окна, и теперь тут было полно света. Тепло от солнца улучшало самочувствие, и она чувствовала себя спокойнее.
Пьетр
что смог найти. Как прелестно с его стороны, даже если он просто её откармливал.
– Попробуй крабовое суфле, - сказал он, - до того, как оно остынет.
– Хорошо, - отозвалась она.
Она взяла кусок хлеба и сыра, но было трудно. Даже самые лучшие продукты казались грязью, когда приходила тошнота.
Она коснулась повязки на запястья.
– Что на этот раз? – спросил Пьетр.
– Змеиный яд.
Прежде этим её отравляли. Но на сей раз порезали, чтобы было большее, ибо Женевьева ненавидела её за Черноту. Пьетр посмотрел на рану и явно расстроился.
– Когда тебя коронуют, не придётся это делать.
Он дал ей маленькую тарелку с яичницей, икрой и сметаной. Она откусила и попыталась улыбнуться.
– Это не улыбка, Катари, а гримаса.
– Может, не стоит откладывать это до обеда, - предложила она.
– И ты пропустишь ещё два приёма пиши? – он покачал головой. – Надо восстановить твой аппетит. Попробуй тесто или хотя бы сок.
Катарина рассмеялась.
– Ты лучше всех! Даже лучше Жизель!
– Я? – он изогнул бровь. – Я прежде не пробовал. Мой дом хорошо укреплён и управляем Маргрет, хотя мне не хочется это признавать. Я всю жизнь служил.
– Тогда ты узнаешь всё сам, - сказала она. – Ведь много всего… Ты как Аррон. Неужели ты хочешь покинуть страну?
Что тебе Натали обещала?
– Место в совете после твоей коронации. Но ты важнее.
Он так посмотрел на неё, что она покраснела. Ему это нравилось. Он говорил, что Мирабелла – гордячка, что не покажет своё удовольствие от кого-то.
– Отравительницы хороши для острова, - он скормил ей ещё кусочек хлеба. – Сотни лет они на месте. Вествуды слишком высокомерны, если думают, что могут быть лучше.
– Вествуды и храм.
– Да. Храм. Не понимаю, почему они считают себя столь ущемлёнными. Почему должны полностью завоевать сердце народа… но это так.
Пьетр ел хлеб с яблочным желе. Он не воротил нос от нормальной пищи, как прочие Арроны. Он не давал Катарине чувствовать себя слабой.
– Тут пахнет пылью, Катари. Не понимаю, почему тебе это нравится.
Катарина посмотрела на высокие стопки книг в кожаных переплётах.
– Королева Катарина любила их… Любила читать о королевском материке.
– Нет.
– На материке была королева, которую убила сестра,
Арсиноя. Когда она родилась слабой, её так назвали… Арсиноя-
Природа…
– Так зло называть младенца… Я почти её жалею.
– Королева знает о рождении. Знает о Даре. Даже тогда мы являемся королевами. Бездарность не имеет прощения.
– У тебя, в любом случае, прекрасное имя, Катаринаотравительница. Она знала, что взрослой ты будешь милой и вдумчивой… - он провёл пальцем по её щеке. – И справедливой.
– Достаточно яркая, чтобы привлечь всех? – спросила она. –
Я и вправду такая?
– Да. Представь себе выражение лица Мирабеллы, когда все будут её игнорировать. Может быть, она будет так расстроена, что спрыгнет со скал в Ролансе.
Это было бы очень удобно. Тогда Катарине не придётся её отравлять в замке.
Катарина рассмеялась.
– Что? – спросил Пьетр.
– Я думала об Арсиное. О том, как легко и грустно будет её убивать после смерти Мирабеллы.
Пьетр рассмеялся. Он привлёк её к себе.
– Поцелуй меня, - промолвил он – и она повиновалась. Она становилась смелее – и нежно прикусила губу.
Он так красив… Она могла целовать его весь день и не устать.
– Ты быстро учишься.
– А ты? Со сколькими ты практиковался, Пьетр?
– Со многими. Почти с каждой в нашем доме, с большинством в деревне… С некоторыми разборчивыми друзьями моей матушки.
– Я не должна была спрашивать, - надулась она.
Он провёл ладонью по её колену, и Катарина рассмеялась.
Столько девушек. Женщин. И он её – только её сейчас.
– Ты не можешь находить меня куда более плохой, после стольких лет попыток? – спросила она.
– Нет, - он смотрел ей в глаза. – Никогда. Сложнее всего понять, что я думаю…
– Что?
– Вспоминать, почему я тут. Сделать из тебя королевуискусительницу. Чтобы ты получила поддержку на кострах.
– А поддержка имеет значение? Они не помогут убить сестёр.
– У любимой королевы много глаз и ушей. Поддержка важна после коронации.
Желудок Катарины сжался, отталкивая еду.
– Это всё давление и ожидание… У меня не выйдет, как на день рождения.
– Ты не подведёшь, - сказал Пьетр. – Когда ты ступишь во время костров, никто не будет смотреть на твоих сестёр. Когда женихи тебя увидят, о других королевах они забудут.
– Но Мирабелла…
– Забудь Мирабеллу. Надменную и жёсткую. Ты будешь улыбаться. Флиртовать. Будешь той королевой, как им хочется.
Если я смогу научить тебя стоять прямо.
– Прямо?