Три вокзала
Шрифт:
Когда сознание вернулось к Али, он все еще был привязан к стулу, но пленки на лице уже не было. Ее скатали в шар и бросили в корзину.
— Готов, — сказал господин Маленький.
— Кому нужна дыба или инквизиция, — заговорил Большой, — когда на кухне есть пищевая пленка?
— Хочешь водки? — господин Маленький влил в Али столько, словно просто перелил ее в кувшин. Али хватал жидкость большими глотками, стараясь оглушить себя.
— Вернемся к нашей проблеме, —
— Пожалуйста, у меня в Пакистане семья, маленькие дети, старые родители, у них нет никаких других средств существования.
— Ты вонючее дерьмо. Что ты тут делал с этой маленькой шлюхой, сочинял письмо Аллаху?
— Я был слаб. Меня соблазнили.
— Куда могла пойти эта девка?
— Клянусь — не знаю.
— Последний шанс.
— Пожалуйста.
Господин Большой оторвал кусок пленки. От одного ее прикосновения к щеке Али подскочил и опрокинул стул.
— Гений. Все называют его Гений, но его настоящее имя Женя. Я не знаю его фамилию, но его часто видят с Ренко — следователем из прокуратуры.
— Где?
— Мальчишка всегда в районе Трех вокзалов. Вы можете не узнать его: он играет в шахматы в зале ожидания. Я вам его покажу. Не надо больше меня заворачивать.
— Заворачивать? Ты кто такой — вонючий кусок сыра? Ты, наверное, думаешь — мы проклятые варвары…
— Нет, правда… я не знаю, что думать.
— Ты не можешь сейчас представить себе свою рожу! Давай. Мы спустим тебя в грузовом лифте. — Господин Большой хлопнул Али по спине.
Али засмеялся. Он чувствовал себя неуверенно, даже когда ему развязали руки, он стал неуклюже одеваться — все из-за водки. Когда поднялся лифт, ему пришлось переступить через тело Егора. Яйца мальчишки были выдраны, вокруг образовалась лужа крови, в рот вогнана толстая палка. Али охватил истерический смех.
24
— Почему так долго ждали, почему не звонили? — накинулся Аркадий на Женю.
— Она не хотела привлекать к этому милицию.
— Почему нет? Еще три дня назад мы, возможно, вывернули бы город наизнанку. Сегодня никто и пальцем не пошевелит. Может, она уже мертва?
— Нет, — Мая демонстрировала Аркадию полное отсутствие желания говорить с ним. Окна в машине запотели, она нарисовала на боковом стекле счастливую рожицу.
Чем больше они ждали Виктора, тем больше вопросов Аркадий хотел задать Жене.
Кто эта девушка?
Сколько ей лет?
Откуда она?
Как она могла потерять ребенка?
Видел ли Женя этого ребенка?
Кто, кроме самой девушки, когда-нибудь
Мая молчала. Она боялась Аркадия — так называемого друга Жени. Вдруг он обманет ее, но ведь только что Женя проник в здание, нашел ее, провел вниз по лестнице, когда те двое засовывали тело Егора в пластиковый мешок. Но все же ей требовалось время, чтобы понять, что следователь задает эти вопросы, чтобы помочь ей.
— Ты узнала желтый универсал?
— Нет.
— Откуда он взялся?
— Я же вам сказала — ниоткуда.
— А этих двух мужчин ты знаешь?
Это были именно те двое, кого она называла про себя «охотниками».
— Нет.
— А они, как оказалось, тебя отлично знают, вот смотри. — Ренко показал ей фото, которое эти двое демонстрировали мальчишкам. Она отвернулась, уткнулась лбом в прохладное окно и повторила отсутствующим голосом, что никогда не видела их прежде.
— И пакистанца не видела?
— Нет.
— И ты никогда ничего не покупала у него в киоске?
— Нет.
Женя рассказал, что последний раз они видели продавца киоска, когда его заталкивали в «Вольво» под брезент.
— Они вас видели?
— На улице заметили, — сказал Женя. — Я ее так и отыскал, следуя за машиной.
— Им удалось тебя рассмотреть?
— Да.
— Какие-то приметы есть у них?
— Нет, обыкновенные. Совершенно обычные.
— Что-нибудь еще запомнилось?
— Братья… Мне кажется, они братья, — подумав, сказал Женя.
Виктор сел в «Ладу» и рассказал, что в офисе все чисто. Абсолютно.
— Вряд ли кого-то волнует, что Егор, какой-то бандит-малолетка, убит. Никого не беспокоит и то, что произошло с пакистанцем. Не говоря о том, что возраст согласия — пока еще шестнадцать лет. Не думаю, что педофил станет сообщать о какой-то подозрительной возне?
— Хорошо, тебе лучше знать. Но все же, Женя, ты должен был позвонить, — отреагировал на слова Виктора Аркадий.
Только когда они доехали до богато оформленных витрин на Тверской, Мая поняла, что следователь не забрал в милицию ни ее, ни Женю.
Аркадий вспомнил, что у него пустой холодильник, и, несмотря на дождь, послал Виктора и Женю в торговый центр. Кроме того, Аркадий хотел без свидетелей поговорить с Маей. Он не мог даже подумать, как близко у края пропасти оказалась она. Просто не был к этому готов. Вдоль московских улиц стояли женщины-охотницы. А Мая была маленькой и изящной, да еще ее бритая голова прибавляла уязвимости. Он понимал только то, почему Женя потерял от нее голову.