Три взгляда в бесконечность
Шрифт:
Теперь ясна стала разница между теми двумя романами о любви [5] . Не двойники они, но антагонисты. В одном из них любовь со смертью героини заканчивается, в другом – только в этот момент и начинается. Что даёт эта любовь герою? В первом случае – отчаяние и злость на Бога, который так жестоко и бесполезно разлучает возлюбленных, во втором – желание следовать за любимой, посвятить свою жизнь Тому, кому посвятила её она. Любовь земная переросла здесь в любовь небесную, и последняя освятила первую.
5
Имеются в виду романы Э.М. Ремарка «Три товарища» и Г. Грина «История одной любовной связи».
Хорошо, когда у человека есть островки, где он может хоть минутку отдохнуть от бушующего океана хаоса и тьмы. Это уже шаг на встречу с Богом, попытка преодолеть эгоизм, желание служить чему-то большему, чем своим собственным прихотям. Ругать человека за то, что он любит жену, или ребёнка, или друга –
«Какая бесполезная и жестокая штука – жизнь! Прекрасное заходящее солнце вечно смеётся над нашей болью и неудачами! Как мы ни стараемся, мы не можем помочь даже самым близким и дорогим нам людям, не можем уберечь их от страдания и смерти. Нам не под силу дать им радость и счастье, мы можем только усугублять их муки и приближать их конец. Не лучше ли избавить мир хоть от одного вонючего червя, оскверняющего его своей нечистотой? Не лучше ли покончить со своим жалким бесполезным существованием сразу, а не мучиться постоянным несоответствием наших желаний с действительностью?» – такие мысли неизбежны для человека, пытающегося сделать единственной основой своей жизни любовь к родным людям или своей стране. Это тупик, из которого выход только один – вознестись над земными ценностями и целями и посвятить свою жизнь и любовь Тому, Кто не умирает и не предаёт – единому истинному Богу! И тогда даже привязанность к близким освятится и наполнится новым смыслом. Она перестанет приносить одни страдания, а будет доставлять нам радость. Может, и удастся нам тогда как-то изменить судьбу дорогих нам существ, облегчить их боль, подарить им жизнь и счастье. Островки превратятся в материк, а с него легко перебросить мостик и на небо!
Не раз слышал монах от верующих людей, что мир есть зло и христианину не стоит даже и пытаться изменить его. Зачем, если «земля и все дела на ней сгорят»? Да и опасно это, ведь мы слабы, маловерны, нас легко сбить с правильного пути, увлечь в сторону. Грязь освятить невозможно, а вот запачкаться ею вполне реально. Лучше обособиться, отделиться, воздвигнуть стены и запереться внутри них, ожидая конца.
– Скажи, отче, – допытывался монах у отца Петра, – чему же подобен этот мир? Неужели он есть чистое зло, и нам, христианам, нельзя и пытаться изменить его к лучшему, а можно только убежать и спрятаться от него?
– Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своём. Когда же люди спали, пришёл враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушёл. Когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы… Поле есть мир; доброе семя – это сыны Царствия, а плевелы – сыны лукавого.
– Я понял: мир, сотворённый Господом, не может быть злом! Конечно, сатана занёс в него много грязи, мусора и нечистот, но можно найти в нём и драгоценные жемчужины! Сразу их не увидишь, в глаза бросаются лишь уродство и мерзость. Но в этом и состоит наша цель – искать и бережно хранить Господень бисер. А жемчужины эти могут быть спрятаны где угодно – даже в мусорной куче или в грязной луже. Поэтому иногда стоит порыться в чём-то с виду нечистом, чтобы потом с вящей радостью найти там драгоценность. И тогда ценишь свою находку куда больше, чем если она сама ложится в руки! Зачем же нам бежать от мира? Пусть лучше мир бежит от нас, а не мы от него! Ведь с нами Тот, кто победил мир! Мы властью, данной нам Христом, судим и испытываем мир, управляем им. Мы просеиваем его через сито, мы отделяем овец от козлищ и свет от тьмы. Мы вычленяем, разделяем, структурируем. Мы – соль земли, мы – свет миру. Нами Земля содержится, нами освящается. Мы предотвращаем гниение, придаём всему вкус и цвет, раздвигаем границы и указываем путь. Мы – чада Божии, «род избранный, царственное священство, народ святый, люди взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего нас из тьмы в чудный Свой свет». Мы призваны преображать мир, как Господь преображает нас!
– Иисус же, подозвав их, сказал: вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою. И кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом…
– Конечно, отец мой, я совсем забыл! Чтобы царствовать, надо во всём уподобиться Христу. И как Он обнищал и умалился ради нас, так и нам надо полностью обнищать и умалиться ради Него и ближних. Тогда мы по праву станем детьми Божиими и по праву унаследуем не только этот мир, но и Царство Небесное!
– Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змии, и просты, как голуби.
– Спасибо, отец мой, что ты предостерегаешь меня от возможных опасностей! Никогда не надо забывать, что сатана нас ненавидит. Не всегда христианам нужно открыто демонстрировать
Отец Пётр смотрел на своего духовного сына, как всегда, строго, но с неподдельной родительской любовью. От одного взгляда на духовника сердце у монаха согревалось, и на душе становилось светлее и теплее. Приятно чувствовать, что о тебе кто-то заботится, что кому-то в целом свете есть дело до того, счастлив ты или нет. Сын знал, что молитва отца всегда ограждала его от многих бед, согревала его холодное сердце и давала ему мужество любить Христа и идти за Ним. Залюбовавшись солнечными глазами подвижника, монах невольно подумал: «Это истинный избранник Божий, сораспявшийся Христу и воскресший с Ним. Неужели он был когда-то таким, как я? Как же смог он достичь столь высокого состояния? Поневоле приходишь к выводу, что есть истинные гиганты духа, возлюбленные Господом, которым изначально дано больше, чем всем остальным людям. Нам же, простым заурядным христианам без особых талантов и способностей, бесполезно и даже вредно помышлять о том, чтобы стать святыми».
– Отец Пётр, слышал я мнение, что святые – это чуть ли не сверхлюди, нам же, грешным, нельзя и мечтать о том, чтобы уподобиться им! Святость – что-то вроде дара, данного человеку от рождения. И уж кому дано, тому дано. Ничего изменить нельзя. Смиряйся тому, что имеешь, и не стремись к большему – в этом многие видят суть христианской жизни. Люди в массе своей одинаковы, а норма всегда там, где большинство. Святых же мало – следовательно это особые люди, возжелавшие высшей доли и добивающиеся сверхзаслуг. Так ли это? Грешно ли желание стать святым?
Отец Пётр ответил одной фразой, но в ней был заключён весь истинный смысл христианской жизни:
– Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный…
«Странный этот мир! – подумал монах. – Всё-то в нём не так, как надо, всюду нестроения и фальшь. Красота со временем разрушается и превращается в уродство, зло надевает шкуру добра, а любой росток чистоты и искренности втаптывается в грязь и жестоко душится тернием зависти и ненависти. Свобода заточается в оковы формализма, и во главу угла ставится предательство и ложь. Всё искажается, всё попирается, всё калечится! С болью смотришь вокруг и с ещё большей болью смотришь внутрь себя – и там и тут действуют одинаковые законы. Всюду царствует болезнь – она превозносится, обоготворяется, возводится на пьедестал! Никто не хочет признавать себя больным, никто не хочет лечиться. А болезнь-то эта смертельная, но человек предпочитает пировать во время чумы, закрывая глаза на то, что один за другим его сотрапезники падают замертво и их уносят гробокопатели! Кто в этом виноват? Кто угодно, только не мы! Виноват строй, плохие условия жизни, матушка-природа, сам Господь Бог, наконец! Но системы управления меняются, уровень жизни растёт, болота осушаются, леса вырубаются, а всё остаётся по-прежнему. Человек не становится правдивее, добрее, отзывчивее. Утопии рушатся одна за другой. А на тех людей, которые обличают человечество в его безрассудстве, пытаются вылечиться сами и помочь другим осознать свою болезнь, смотрят как на преступников или сумасшедших. Их гонят из городов, травят собаками и поднимают на смех. А они просто спасают свою жизнь, они не хотят валяться на гноище и упиваться собственными нечистотами. Они хотят быть здоровыми, живыми, свободными! Разве это плохо? Те, кто дерзнул на такой подвиг, вовсе не стремятся стать сверхлюдьми или духовными атлетами, выделиться как-то из массы себе подобных. Это просто рассудительные практичные люди, осознавшие, что путь к жизни заключён в том, чтобы приобщиться к единственному здоровому началу, которое есть во Вселенной – к Богу истинному и милосердному! В самом себе здоровья не обретёшь, за косичку из болота себя не вытащишь. Нужен Врач, к которому можно пойти и попросить лекарства. Только Он один имеет жизнь в самом себе, и имеет с избытком! Он предлагает нам воду живую, чтобы мы не возжаждали вовек, чтобы вода эта сделалась в нас источником воды, текущей в жизнь вечную. Те, которых мы называет святыми, приняли этот дар жизни и стали обыкновенными здоровыми людьми, а мы до сих пор прозябаем в болезни и нищете! Так где тут норма, а где патология?.. Но почему же тогда я, искренно желая исцелиться, раз за разом терплю поражение? Может, лекарство действует не на всех людей, или моя болезнь так запущена, что лечиться уже поздно? Да и вообще, так часто встречаются люди, совершенно невосприимчивые к Благовестию! Возможно, в них изначально присутствует какой-то брак, что-то в их душах сломано, и поэтому они просто не способны меняться. Они подобны моллюску-жемчужнице, в которую не попала песчинка, и которой нечего обволакивать перламутром. Бог создаёт такое большое количество людей, чтобы хотя бы в некоторых зародилась драгоценная жемчужина. Ради этих единиц существуют все остальные. Основная масса людей подобна сору, негодному материалу или неудавшемуся изделию, которое выбрасывают на помойку. Не отношусь ли и я к такому типу людей? Так страшно оказаться среди отходов!»