Трибуле
Шрифт:
– Сир! – выкрикнул Рагастен. – Одно слово, перед тем как совершится необратимое. Умоляю Ваше Величество подумать над этим. Если я того пожелаю, трое ваших благородных спутников по одному моему знаку будут мгновенно обезоружены. И у короля останется только бесполезный гнев, сопровождающий неисполнение его приказов, а у меня – боль от столь малой пользы, которую принесло мне высочайшее благорасположение, только что вами засвидетельствованное.
Король было рванулся в бешенстве и тревожно огляделся вокруг, ожидая,
– Хорошо, я не буду никого принуждать…
По его знаку трое спутников вложили шпаги в ножны и удалились в вестибюль, находившийся перед комнатой, в которой разыгрывалась эта сцена. Но дверь они оставили открытой.
– Шевалье, – сказал тогда Франциск I, – я не только прощаю вашу щепетильность, я с нею согласен… Я не требую от этого ребенка следовать за мною в Лувр. Я слишком хорошо знаю, каков будет ее ответ, хотя это ее решение будет глубоко несправедливым. Надеюсь, что время внушит моей дочери более естественное чувство. Я ухожу и в этот вечер буду вспоминать только ваше высокомерие, шевалье, и вашу обходительность, мадам… Прощайте!.. Счастлив, что могу рассчитывать на таких друзей, как вы!..
Простившись с хозяевами, король вышел из комнаты. Рагастен шел перед ним и нес в руках свечу, освещая дорогу. Покидая дом, король обернулся к шевалье.
– Итак, – улыбнулся он, – вы в этот вечер будете среди наших? Вы поклялись, как я помню…
– Я снова говорю Вашему Величеству, что этой ночью буду во Дворе чудес.
Король удалился в сопровождении своих спутников, тогда как Рагастен вернулся в дом. Но не сделав и двадцати шагов, король остановился:
– Ла Шатеньере и вы, д’Эссе, останетесь здесь наблюдать. Если кто-нибудь попытается выйти из дома, убивайте! Через полчаса я вернусь. Идем, Сансак.
И Франциск I удалился в направлении Лувра.
Ла Шатеньере устроился перед входной дверью. Д’Эссе отправился к садовой калитке.
Прошло менее получаса, и король, как и обещал, вернулся. Его сопровождал главный прево. За ними следовали с полсотни швейцарцев.
Прибывшие, соблюдая полнейшую тишину, окружили дом. После чего Монклар приблизился к двери, постучал и крикнул:
– Именем короля!
Ответом было гробовое молчание. Монклар опять постучал. В ответ – то же молчание.
– Ломайте дверь! – приказал король.
Солдаты прибыли с рычагами, которые приказал прихватить Монклар, – человек он был не только осторожный, но и предусмотрительный.
Спустя несколько минут дверь была сорвана с петель.
Солдаты обыскали все сверху донизу, не пропуская ни одного угла, ни одной самой маленькой норы.
Дом оказался пустым.
– Монклар, – сказал король спокойно, но с той легкой дрожью в голосе, которая была признаком крайней степени гнева. – Монклар, мне нужен этот Рагастен.
– Вы его получите, сир. Но пока что у вашего величества есть средство наказать этого дерзкого дворянчика, поразив его в самое сердце.
– Говорите! – поспешно потребовал король.
– Манфред, сир, которого мы схватим и повесим.
– Ну и что?
– А вот что! Он – сын шевалье де Рагастена!
Король не мог сдержаться от дикого восторженного крика. Он дал сигнал к отходу и поспешил в Лувр.
– Всё готово? – спросил он главного прево.
– Не беспокойтесь, сир!
– Тогда перейдем в атаку?
– До полуночи невозможно, сир…
– Почему?
– Потому что сигнал будет подан с территории Двора чудес… Три выстрела из аркебузы предупредят нас, что можно атаковать.
– Кто будет стрелять?
– Аргосский король! – сказал не без некоторой гордости Монклар.
– А вы все-таки отличный начальник полиции, граф! – вынужден был признать король.
Довольный Монклар поклонился.
Он не любил дилетантства и занятий ради развлечения. От королевской похвалы он испытал такую же быстро преходящую радость, какой наполняется художник, когда видит, что его работой восхитился знаток.
Вернувшись в свои покои, король обнаружил там ждавшего его мэтра Рабле. Лицо ученого доктора было крайне серьезным, что обеспокоило Франциска I.
– Мэтр, – сказал он, – мы поговорим завтра. Сегодняшним вечером мы будем заняты важными неотложными делами. На них сосредоточено все наше внимание.
– О, сир! Какое же дело важнее здоровья… жизни!
– Стало быть, речь идет о болезни, о которой вы мне рассказывали?.. Идемте.
И король увлек Рабле в своей кабинет.
– Говорите, мой добрый Рабле, – обратился король к доктору, когда они остались одни.
– Сир, мне кажется, я нашел средство предупредить болезнь. Этот яд опасен тем, что на его начальное действие не обращают внимания. Яд, поразивший человеческий организм, проникает в жизненно важные органы. Его воздействие затянуто во времени. А когда из недр организма он выходит на поверхность и тем самым обнаруживает свое присутствие, тогда уже бывает слишком поздно! Тогда смерть становится неизбежной, и эта смерть в самом деле ужасна.
Короля снова охватил ужас, от которого он некоторое время назад избавился, и он не удержал нервной дрожи.
– Тогда будет слишком поздно, – вымолвил он, – но если знать… до того как болезнь проявится, если ученый поборется с одиозным врагом до того, как он сумеет укорениться?
– Вот об этом я и хотел вам сказать. Это средство атакует болезнь еще в зародыше, когда она не способна сопротивляться. Оно найдено мною. Я проведу целую ночь над составлением лекарства. Завтра утром Ваше Величество выпьет его.