Трибунал для судьи
Шрифт:
После пятой пощечины Сват стал приходить в себя. Чипсы вываливались из его рта, как из мясорубки. Едва его взгляд принял осмысленное выражение, я спросил:
– Куда поехал Гурон? Только быстро! Я тебя прессовать не намерен!
Ствол погрузился в его переполненный чипсами рот. Когда ужас в его глазах достиг своего апогея, я спросил:
– Ну?!
– Они с ментом около ТЮЗа встречаются!
– Мент – Ступицын?
– Да…
Я поднялся и направился к двери. Все тело ломило от ударов. Появляться в таком виде на улице мне не хотелось. Я свернул в ванную и намочил полотенце. Уже в дверях услышал голос Свата:
– Он меня убьет…
Прости, браток,
Этаж был третий. Сейчас я считал хорошо. По дороге я успел вытереться мокрым полотенцем. Бросив его в темноту, под лестницу, я приоткрыл дверь.
– Мать-перемать! Тебя хоть на минуту можно одного оставить?! Я ведь ушел всего на пять минут! За это время ты успел опять вляпаться в дерьмо…
Я понимаю гнев Пащенко. Сейчас, лежа на его диване с коробкой ледяных котлет из морозильника на голове, очень легко представить, что он пережил. Испуг, замешанный на чувстве полной беспомощности. Если бы на его месте был я, то не исключено, что мной овладела бы паника.
– Убери эту коробку, – попросил я. – Лоб уже разламывается от холода!
Через десять минут котлеты уже жарились. Я и не знал, что иногда лед можно заменять субпродуктами.
– Ты лицо свое в зеркало видел? – спросил прокурор. – Иди, подойди к зеркалу.
– Боюсь, – признался я. – Что теперь Саше говорить?
Пащенко едва не задохнулся от злости.
– Ты еще доживи до Саши!
После того, как я ему позвонил, он тут же примчался за мной на чьей-то «семерке». Увидев меня, побледнел и повез к себе. Пообещав в который раз не вляпаться в историю, я остался, а он помчался к ТЮЗу. То, что он там увидел, потрясло не столько его, сколько меня. Действительно, у театра Гурон встречался со Ступицыным, но, помимо этого, рядом с «Мерседесом» бандита и «Маздой», за рулем которой приехал на встречу начальник «убойного» отдела, стояла «Волга»… председателя Областного суда Лукина! И весь разговор проходил именно в «Волге».
Как удивительно все переплелось! Милиционер, председатель суда и бандит Гуров в одной машине. Менее всего это похоже на отправление правосудия. А я удивлялся, откуда у Лукина деньги на новый «Форд» и строительство двух особняков… Оттуда! Вот тебе и квалификационная коллегия судей, и судейское сообщество, и – без пристрастия и гнева.
Я вспомнил, как на одной из судейских конференций Лукину задали вопрос:
– Куда уходят средства, выделяемые судьям на квартиры и путевки в санатории?
Лукин не успел открыть рот, чтобы в очередной раз свалить вину на вокруг сидящих, как подскочила одна из судей Кировского суда и запричитала:
– Я не могу понять, как можно в чем-то обвинять нашего уважаемого председателя Областного суда?! Он столько для нас делает!
Вот из-за таких вот «проституток» и наживают свой жир Лукины. Причем совершенно безболезненно и уверенно. Вот поэтому каторжане, наподобие Гурона, и позволяют себе захватывать в плен судей и издеваться над ними, как над рыночными торговцами! Потому и менты, наподобие Ступицына, позволяют себе делать то, что нормальный милиционер не позволит себе сделать в самом кошмарном сне! О каком уважении к суду может идти речь, если самый главный судья области строит себе особняки и покупает иномарки? Кто я для Гурова и Ступицына? Материал, который нужно отработать и выкинуть! И каким бы глупым сейчас было бы мое обращение к тому, к кому я должен идти за помощью – к Лукину?!
Все сыплется пеплом на мою, начинающую седеть голову. Во имя чего я служу Закону, если вижу предательство и преступления среди тех, кто судит?! Когда-то Лукин помог мне после моей отставки с должности федерального судьи. Пригрел мне местечко мировым. Зачем? Ведь он уже в то время занимался тем, чем заниматься не должен? Я и раньше был у него костью в горле, а сейчас эта кость встала поперек. Возможно, думал, что я стану членом его «команды». Неужели сразу не понял, что это невозможно? А сейчас пришло время сожалеть о содеянном. Членом команды я не стал, опять перешел дорогу.
И он даже не подозревает, что в мой рукав вползает очередной козырь.
– Будь мудрее, Антон. – Пащенко доел котлету и бросил вилку на стол. – Твоя задача – вернуться к прошлой жизни. И не нужно напрягаться в бесполезном направлении. Лукин только что из Москвы. Там его хвалили за качество работы областных судей и желали успехов в работе. Москва далеко, и никто там не станет копаться в делах Лукина. И без него проблем хватает. Вы сами делаете ему результат для отчета в столице, живете, обделенные, и жалуетесь лишь сами себе. Будь хитрее. Лукин останется на своем месте при любом раскладе – это не пешка и не Ступицын. Слишком махровая ваша система, чтобы ожидать в ней революций и вспышек судейского гнева. Лукин ведет себя так, как позволяет ему Закон и все ваше судейское сообщество.
С чего все началось? С ложки сахара. Окажись тогда в сахарнице хоть пол-ложки… И не было бы ничего. Ни Рольфа, ни этих откровений. Я жил бы прежней жизнью, судил и выносил решения. Любил бы Сашу и ощущал ее любовь. Ложка сахара оказалась ложкой дегтя в бочке меда. На языке лишь горечь и чувство отврата. Вокруг – предательство, масштабы которого страшно представить.
А мне тогда показалось совпадением, что судью, женщину с грудным ребенком на руках, отправили в отставку, лишив средств к существованию, и в этот же месяц судья, дочь председателя квалификационной коллегии, поехала в отпуск на Кипр… Кстати, в обществе нескольких адвокатесс из юридической консультации. Я посчитал это ошибкой. Однако никакой ошибки нет. Судью, отправленную в отставку, не восстановят, а дочь председателя на следующий год опять поедет на Кипр. И опять – с адвокатами. Я содрогнулся от одной мысли о том, что поехал бы куда-то отдыхать за счет адвокатов! Это же судья, купленный с ног до головы, со всеми потрохами!
Никакой ошибки нет. Как и то, что Рольфа хотят продать немке Штефаниц за очень большую сумму. Настолько большую, что язык не поворачивается, чтобы ее произнести. Маленький щенок, еще даже не научившийся поднимать лапу, как консервную банку, вскрыл то, что доселе пряталось за милицейской формой и черной мантией.
СКОЛЬКО СТОИТ МАНТИЯ?
Это вопрос не к Пащенко. Даже всезнающий прокурор не сможет ответить на этот вопрос. Но ответ знает Лукин. И он просто обязан мне ответить. Я умру от любопытства, если не узнаю.
– Звонил Земцов. – Сытый Пащенко слегка разомлел. – Отматерил нас, как сапожник. Отдельный привет тебе передал. Что-то он на тебя обижаться стал? Раньше такого не было. Вы что, подружились, что ли?
– Я тебе рассказывал. Не начинай все с начала. Лучше думай, как причленить Ступицына и Гурона. У них, оказывается, крыша такая, что я сражен наповал…
К вечеру, когда мой левый глаз заплыл окончательно, вернулся Пермяков.
– Твой волчина отказывается жрать, – сообщил он. – Укусил Иркину кошку, когда она подошла к его миске, но есть не стал. Положил морду на лапы и лежит так уже четыре часа.