Трибунал для судьи
Шрифт:
Я в недоумении выпрямился на сиденье.
– Она ничего не… Ты ей ничего не говорил? Ты ей не сказал, зачем ее прячешь подальше от города?!
– Я похож на идиота, Струге? – Пащенко с недоумением посмотрел на меня в зеркало. – Зачем ей эти подробности. Я сказал, что тебя срочно вызвали на выездной суд в другую область. А чтобы ей не было скучно, ты попросил меня забрать ее из Москвы. Обещал, что Новый год вы будете встречать вместе. Струге, ты уже дважды женат, а ума до сих пор не набрался… Кто травмирует жен подобными новостями?
Откинувшись на прежнее место, я закрыл глаза и улыбнулся. Действительно, зачем Саше знать обо всем этом? Вот только лицо…
– А насчет рожи скажешь, что подрался на улице с восемью мужиками. Они это любят. И даже жалеют,
Это был лучший Новый год в моей жизни. Саша всю ночь держала меня за руку и слушала наглую ложь Пащенко о моих похождениях. О значимости процесса, который я провел где-то в Удмуртии, об удачном приобретении Рольфа и о том, как я ему надоел постоянным нытьем о жене. Так великолепен в собственной лжи Пащенко не был еще никогда. Саша удивленно раскрывала глаза и прижималась все теснее. Словно не хотела больше оставлять меня одного ни на минуту. Я обязательно расскажу ей правду. Когда заживут ссадины, сойдут синяки и перестанет болеть голова. Потом, когда почувствую, что вся эта история мне самому больше напоминает сон.
Рольфу эта кутерьма, напротив, была отвратительна. Он, обреченно рыча и нарезая круги по комнате, с неприкрытым неудовольствием наблюдал за нашей с Сашей близостью. Он ревновал, как человек. Ничего, скоро он поймет, как прекрасно жить в мире, где больше не будет утомительных поездок, незнакомых городов и сырых подвалов. Где тебя окружают любящие люди и уют. И тогда он станет защищать эту семью, не жалея живота. Это все будет, обязательно будет.
Выбритый, в белоснежной сорочке и ярком галстуке, я иду по коридору Областного суда. Идущие навстречу оборачиваются, чтобы навсегда запомнить запах одеколона «Темперамент» от Франка Оливье, которым пользуется судья Струге. Струге Антон Павлович, мировой судья Центрального районного суда. Я иду по коридору, приближаясь к дубовой двери с медной, до зеркального блеска начищенной табличкой – «Председатель Терновского Областного суда. ЛУКИН ИГОРЬ МАТВЕЕВИЧ». Улыбаясь одними губами, я здороваюсь с одной из тех, кто на коллегии повелась под лозунг «Долой СТРУГЕ!». Это ее право. Никто не может обвинить судью за принятое им решение, если не будет доказано, что он сделал это вопреки собственным убеждениям. Это относится как к процессам, так и поведению в жизни. Каждый вправе выбрать дорогу, по которой идти дальше. Поэтому удивленно-испуганный взгляд слабой женщины я встречаю улыбкой и здороваюсь первым.
Посетителей в приемной нет. Идут процессы. Я мигаю секретарю и берусь за ручку двери.
– Мне нужно предупредить! – шепотом останавливает меня секретарша.
– Я хочу сделать ему сюрприз. – Снова улыбаюсь и распахиваю дверь.
Если бы кто знал, как тяжело даются мне эти улыбки!
– Игорь Матвеевич! Еле прорвался к вам! Как вы выдерживаете такой темп работы? Я бы уже давно с ума сошел.
Старик Лукин выскочил из-за стола и, к моему изумлению, пошел мне навстречу. Глядя в его радостные глаза, я испугался, что он поцелует меня, деформировав диафрагму. Но он лишь слегка коснулся рукава моего костюма и указал на стул рядом со своим столом. Стол был настолько огромен, что он, сидя за ним, напоминал взбалмошного ребенка, забравшегося за стол для взрослых.
– Антон Павлович! Вы прекрасно выглядите! А еще неделю назад… Впрочем, зачем ворошить старое? Я рад, что вы нашли время сразу после отпуска, чтобы заскочить к старику. Процессов нет на сегодня? – Надев очки, он серьезно посмотрел мне в глаза. – Не откладывайте на потом, Антон Павлович. Вы, конечно, профессионал, но мой долг как старшего товарища подсказывать и контролировать.
У мужика что – провалы в памяти?
– Как насчет моего освидетельствования на предмет состояния психики? Я Измайлову сейчас в коридоре встретил… Такое впечатление, что идея провалилась. А, Игорь Матвеевич?
– Да бросьте вы! – Лукин широким жестом, как пловец, сдернул с носа очки и бросил их на ежедневник. – Вы тоже хороши – в час ночи председателю Областного суда звонить!
Ты еще поучи меня, старый пердун! Еще в атаку сейчас пойди, рогами вперед!
– Я, собственно, вот по какому поводу. Вы, конечно, в курсе, что прокуратура расследует дело об убийствах милиционеров? Задержаны трое человек, фигурировавшие в этом деле. Это криминальный авторитет города Гуров, бывший сотрудник уголовного розыска Ступицын и бывший сотрудник РУБОП Ковалевский. В данный момент все они дают признательные показания. Говорят об одном и том же, но разными словами. Это лишь убеждает следствие в искренности их показаний. Но вот что интересно, Игорь Матвеевич… Пока ни один из них ни словом не обмолвился, кто им помогал в реализации их преступных планов. Следователь просто с ног сбился, выясняя, как эти бандиты могли безнаказанно прятать собаку в гараже Областного суда, где, кстати, находится автомобиль «Форд», купленный председателем. Кто пытался инициировать возбуждение уголовного дела в отношении судьи Струге? Удивительно, но куда-то задевалась бумажка, где председателю Областного суда нынешний уголовник Ступицын расписывает все тяжкие того же судьи. И вдруг обнаружилась!
Я полез во внутренний карман и вынул вчетверо сложенный лист бумаги. Не что иное, как навет Ступицына. Вверху почерком Лукина было отписано – «На ККС». Подпись.
– Откуда это у вас? – Лукин снова потянулся за очками.
– Удивляетесь, как этот документ мог оказаться у меня? Действительно, странно. Ведь он должен был быть приобщен к уголовному делу! А потом, как материал, имеющий оперативную информацию, оттуда изъят! Но случилось западло. Эта бумага, уже тщательно потертая и готовая к применению по назначению, валялась в столе Ступицына. Представляете, какой шухер начнется в Верховном суде, если его председателю на стол ляжет этот документ вместе с материалами уголовного дела в отношении Ступицына, Гурона и Ковалевского?! А ведь он, ради установления истины по делу, не поленится и комиссию сюда прислать.
Лукин полез куда-то в стол. Щелкнула фольга таблеточного стандарта, и Игорь Матвеевич поместил круглую шайбу под язык. Наверное, он представил, как члены комиссии из Верховного суда с материалами дела под мышками входят в его кабинет. Тут впору не валидол пользовать, а глушить стакан неразбавленного спирта…
Дождавшись, когда на щеках главного из судей Терновской области вновь появится румянец, я продолжил:
– Дальше – больше. О подлости и мелочности членов комиссии из Верховного суда слагают легенды. Они ведь не успокоятся на достигнутом. Зря, что ли, в такую даль перлись?! И тут, как в сказке про западло, появляется какой-то подонок и сообщает, что в разгар оных событий, очевидно – от горя, кое-кто покупает за средства Гурова автомобиль «Форд» без пробега, пардон муа, по Тернову. И, подкашивая под дурака, добавляет – а еще два особняка мелкие хулиганы из ИВС строят…
– Какие мелкие хулиганы?! – Таблетка, не удержавшись на языке, запрыгала по полированной столешнице. Я загреб ее кляузой Ступицына и протянул Лукину. Тот схватил и метнул ее в урну. – Какие мелкие хулиганы, Струге?!
– Да хулиганов-то нет, конечно! Как вы сразу не поняли! Есть особняки, на которые наткнется комиссия! А о хулиганах ее члены сразу забудут! Тут и без «мелких» гром грянет.
Очки председателя перемещались в пространстве с такой скоростью, что я не поспевал за ними взглядом. В какой-то момент я даже стал бояться, что вскоре стекла вылетят из оправы. А очки-то дорогие, золотые.
– Струге, вы знаете, что я вас никогда не любил.
– Знаю, – заверил я.
– И вы никогда не были членом команды.
– Не был.
– Но всякому упрямству есть предел. Когда человек понимает, что конфликт неизбежен, то он обязательно идет на компромисс.
– Никаких компромиссов. Без жалости и гнева. Закон не любит, когда изо рта судьи капает слюна преданности не ему, а отдельным субъектам.
– Нет проблем, которые не решались бы на моем уровне. Я и есть Закон.