Тридцать дней
Шрифт:
— Почему ты смеешься?
— Потому что ты не угадал, — ответила я, вытирая слезы. — Всё дело в том, что я принадлежу ему и лишь ему. Никто не смеет прикасаться ко мне. И я не могу прикасаться к кому-то, кроме него.
— Но это лишь доказывает…
— Что он не терпит, когда его женщин трогают чужие руки, ничего больше. Я одна из многих, глупец!
— И все-таки его сила лишь у тебя, — сухо ответил воин.
— Награда за преданность, — отмахнулась я. — Ни разу за все годы служения ему, я не нарушала его правил и законов.
Мой похититель прошелся по купальне, присел на бортик каменного бассейна и рассеянно провел ладонью по водной глади. Проследив за его движением, я поднялась на ноги. Ткань платья скользнула по бедру, и оно отозвалось легким зудом. Я незаметно почесалась и шагнула в сторону воина. Он обернулся на звук звякнувшей цепи.
— Как ты смог освободиться? — спросила я, но бывший пленник лишь пожал плечами. Однако я не желала отставать. — Ты не мог выбраться сам. Дверь…
— Лежала там, куда ее отбросило силой Темного повелителя, — усмехнулся воин.
— Господин сказал, что ты больше ему не нужен и умрешь.
— Я слышал. Стража решила, что я обессилен и никуда не денусь. Они кинули меня на тюфяк и ушли, не озаботившись ни тем, что я еще жив, ни тем, что дверь так и валяется на полу, — он развернулся ко мне лицом и теперь с явным интересом рассматривал. — Что было в том вине?
— Понравилось? — ухмыльнулась я.
— Чтобы ты не подмешала, но оно помогло мне, — уверенно ответил бывший пленник. — Я столько раз призывал свою силу, но она не отзывалась. Я пытался освободить себя, потом просто исцелиться, хотел защититься от тебя, но у меня ни разу это не вышло. А когда стражники переговаривались, что я даже выползти из темницы не смогу, я ощутил приток силы. Как только они ушли, сел и осмотрел себя. Следы от ожогов исчезали на глазах. Попытался встать на ноги и это вышло. Я призвал свою силу, но она вновь молчала. Тогда я вышел из темницы и пошел в противоположную сторону той, откуда слышал голоса стражи. Шел наугад, пока не услышал шум воды. Оказалось, что на улице идет дождь. Знаешь, Игнис, я никогда не слышал лучшего звука, чем дробь капель по пыльному стеклу. Попытался открыть окно и оно поддалось и…
— Твоя сила.
— Да, она отозвалась на звук родной стихии, — усмехнулся водник.
— Но как нашел меня?
И ответ пришел сам. Моя кровь. Она привела его, словно пса на запах. Я сама указала ему путь к себе.
— Я был зол на тебя, безумно зол. Просто в бешенстве. Особенно за твою последнюю выходку. Ты окунала меня в мои страхи, испытывала твердость духа, обманывала лживыми видениями, я даже не могу вспомнить всего, через что ты провела меня. Но то, что почувствовал в последний раз… Это было гадко.
— Неужели? — усмехнулась я. — Желать меня было гадко?
— Я не хотел этого желания! — неожиданно зло воскликнул мужчина, и вода взметнулась над бассейном прозрачным куполом, но тут же вновь опала, обдав меня и водника ворохом брызг. — Не хотел мечтать о том, как я тебя… — он выдохнул и взял себя в руки. — Мне хотелось отплатить тебе за все унижения, через которые я прошел ради твоей забавы. В то же мгновение я ощутил тебя. Почувствовал отчетливо, словно ты сама зовешь меня. Ярость захлестнула сознание, родовая сила тело, и я очутился в купели. Вышел из купальни, увидел тебя спящей и хотел сразу забрать, но вдруг подумал, что я делаю? Зачем я потащу тебя с собой? Хотел свернуть шею, удавить, утопить, что угодно, лишь бы выплеснуть ярость, а потом остановился и задумался. Зачем убивать наживку? Твой хозяин слишком ясно дал понять, что ты важна для него. Сразу вспомнилось, что именно ты всегда выступаешь от имени Господина. И я вернулся в купальню. Если бы появился он, я бы исчез.
— И заманил меня, — кивнула я. — Хорошо. Вот я здесь, что дальше?
— Посмотрим, — пожал плечами воин и направился к дверям, кивнув на столик: — Поешь.
— Подожди, — я сделала несколько шагов следом, но ошейник впился в горло, и я остановилась. — Почему купальня?
Он остановился и с нескрываемой иронией посмотрел на меня.
— Это ведь лучше, чем темница, не так ли? Длины твоей цепи хватит, чтобы помыться. Кормят в моих покоях лучше, чем в подземелье. На лавке ты можешь спать. Почти гостья, мне посчастливилось меньше.
— И ошейник.
— Ты все-таки пленница.
— Но однажды я выберусь отсюда, — фыркнула я, когда дверь за воином закрылась, и снова почесала бедро.
Спустя некоторое время, когда я сытая уже лежала на своей лавке и раздумывала над глупой идеей с кровью в вине, бедро начало зудеть так, что я готова была лезть на стену. Задрала подол платья, намереваясь разодрать собственную кожу, но избавиться от раздражающего желания почесаться. Однако стоило опустить взгляд на место, изводившее меня, как я охнула и гулко сглотнула. Бутон, похожий сейчас на большую уродливую родинку, набухал, наливался спелостью и продолжал дико зудеть.
Сколько времени я провела, вот так сидя с задранным платьем и наблюдая за бутоном? Мне это неизвестно. Но каждую секунду я молилась лишь об одном, чтобы это был дар имени моего Господина, чтобы он услышал мой зов и пришел. Меня мало волновало, что будет с водником и его замком, но хотелось до зубного скрежета вернуться в родные стены. Пусть даже придется выдержать еще одно наказание за то, что дала свою кровь пленнику. Да! Даже в этом я готова была покаяться, лишь бы вновь ощутить заботу и близость Господина.
Кажется, спустя вечность, раздался тихий щелчок, и бутон начал раскрываться. Он разворачивался у меня на глазах, медленно и завораживающе. Черный цветок выпускал лепестки, змеился тонким стеблем по ноге вниз, покрывался листочками, тонкими и нежными. Знакомый аромат силы Господина заполнил обоняние, и я закинула голову назад, с наслаждением вдохнув ускользающий запах. А когда он растворился во влажном воздухе купальни, цветок поблек и начал таять, вновь скрываясь под кожей, вместе со стеблем и листьями. Одна из моих сил была вновь со мной, но какая…
Осторожно опустив подол, словно он мог повредить цветку, я прижала руки к груди и позвала:
— Вайторис.
Ничего. Не расползлась клубами тень в углу, пропуская Вечного. Не отозвался сумрак эхом его шагов. Дар его имени не проснулся.
— Вайтор, — в отчаянии позвала я повторно так, как называла на ложе. — Ну, услышь же меня!
Не услышал. Зарычав со злостью, я схватилась за цепь, тряхнула ее и…
— Бесконечный Хаос! Это издевка, да?!
Цепь растянулась, оставшись незыблемо прочной. Дар влиять на структуру предметов. Отлично! Просто отлично! То, что надо!!! Я задыхалась от бешенства. Абсолютно бесполезная сила, подаренная мне Господином ради забавы во время наших постельных утех. Тогда ему взбрело в голову сковать меня. Нет, не делал больно, но ласкал до изнеможения, когда я даже сипела через силу. Вот тогда я произнесла: