Тридцать одна сказка обо всём на свете
Шрифт:
– Ладно, хватит вам тут голову ломать, как поступать!… Я всё сам улажу,… только для этого надо свадьбу сыграть!… Уж, коли Фёкла его так любит, то пусть замуж за него и выходит!… Ну не так конечно, как он сейчас есть, без тела с одной головой,… одной-то головой долго не налюбуешься, амурных отношений захочется!… Так что голову я к его туловищу прилажу,… это дело мне под силу,… раз-два и приращу, на то и заговор верный знаю,… но вот только с его рассудком дело обстоит гораздо сложнее!… Ходить, говорить, кушать, пить и даже супружеский долг исполнять он, конечно, сможет,… а вот мыслить, как прежде, уже
– Ха-ха-ха,… ах, счастье-то какое!… Ведь мне больше ничего от него и не надо!… Пусть только улыбается да о любви мне говорит!… А уж как с ним амурными делами заняться, я сама способ найду!… Лишь бы он рядышком был!… – вдохновлено пролепетала она и тут же отдала голову Феофана Нифонту, чтоб тот её быстрей к телу приделал. И то правда, пора всё на свои места ставить, ведь Фёкла девка здоровая, дородная, раз уж сумела Феофану голову оттяпать, то и сумеет найти способ, как с ним с приращенной головой счастливо прожить.
Денег у них с Феофаном навалом, куры не клюют. От родителей наследство переходящее; ведь и у городничего полны закрома, и у Нифонта богатства девать некуда, на сто жизней вперёд хватит. Так что пусть их детишки забавляются, в свои амурные игрушки играют. Что собственно в последствие и произошло. Приладил Нифонт голову сына на место, и тот мигом Фёклу полюбил, вот только увидел, слюнку пустил, и сразу по уши влюбился. А та и счастлива сверх всякой меры. Потом и свадьбу сыграли. Жизнь у них райская началась. Они лишь в амурном блаженстве томятся, как сыр в масле катаются, друг дружкой наслаждаются.
И даже детишки у них пошли. Правда, такие же лодыри, как и их родители, никакой работы знать не хотят, кроме как свои прихоти утолять. Бездельники, одним словом. Так вот и продолжился род коммерсанта колдуна-проходимца и чинуши городничего-мздоимца. Более того, судя по нынешнему положению дел, этот род, так до сих пор и продолжается. Прошёл, проскользнул через все перипетии времён и здравствует поныне. Посмотришь на сегодняшних нуворишей-чиновников, и всякое сомнение сразу отпадет; вот они «Феофаны», «Нифонты» да «городничие», здесь, никуда не делись, живут, будто у них нет ни головы, ни сердца, ни души.
Но хоть одно хорошо, после всех тех событий в городке N-ске девок уже более никто не совращал, все они жили прилично, чувствовали себя отлично, особо не тужили, и замуж удачно повыходили. Да и Настенька, дочка лесничего, тоже вскоре встретила своего избранника-суженого; отважный молодец и такой же лесничий, как и её отец. Тот кстати успешно вылечился, поправился и ещё долго лесу служил. Впрочем, и Настенька со своим возлюбленным супругом также немалую лепту в лесное хозяйство внесли. Жили они честно, на совесть, трудились в радость, на здоровье не жаловались, тяжких забот не испытали, любовь им во всём помогала, оттого и счастливы были, чего вам всем и желаю…
Конец
Сказка о середняке Филимоне и его внезапных злоключениях
1
Лет
Разумеется, и хозяйство у него было середняцкое; невыдающийся домишко, сараюшка с краю, такой же посевной надел, да огородишко для овощных дел. Коровка, кобылка, телега к ней, пара поросей, десяток курей и гусей, это тоже всё имелось и тоже всё такое средненькое. И даже жена у Филимона средненькая была, как раз ему под стать; не красотка, но и не уродина; ни худа, но и не толста, среднего телосложения, впрочем, как и роста. Зато работящая. Одним словом всё у Филимона было среднее. Хотя вот детей у него вообще не было, как-то пока не сложилось. Но Филимон с женой по этому поводу особо не печалились, ходили в церковь, молились Богу и уповали на небеса.
– Ничего, придёт время и у нас дитятки появятся,… а сейчас значится рано… – так рассуждали они и жили тихо, спокойно, своей середняцкой жизнью. Растили урожай, делали на зиму запасы, излишки отвозили в город на ярмарку продавать. Затем готовились к зиме, зимовали, потом весну встречали, сеяли-пахали, и снова всё по кругу шло. И так из года в год. И всё бы ничего, но вот однажды вышел с ними престранный случай, который изменил весь порядок их неторопливой и размеренной жизни.
2
Пришла очередная осень. Филимон с женой собрали новый урожай, сделали заготовки на зиму, а излишки, как это у них заведено, решили отвезти в город на ярмарку, распродать. Ну что ж, дело привычное, ничего необычного. Филимон запряг кобылку, снарядил телегу, усадил на неё жену, да помолясь отправились они в дорогу. Тут тоже ничего, из ряда вон выходящего, не произошло. Дорога знакомая, проверенная, кобылка резвая, быстро до ярмарки домчала-донесла. Приехали, разгрузились, на прилавок всё выставили, и давай торговать, покупателя зазывать.
А товар-то у них свежий, качество отменное, всё своё доморощенное; сметана густая, жирная, молоко-масло первостатейное. Куры, яйца, хлеб ржаной, овощи, зелень разная, всё превосходное. Деревенским ароматом пышет, полями-лугами дышит. Аппетит нагоняет, сил добавляет. У покупателей аж слюнки ручьём текут. Ну и вполне понятно, что уже к обеду Филимон с женой совершенно расторговались. Ничего не осталось. Зато кошелёк деньгами полон. Тут-то Филимон и расплылся от удовольствия.
– Ну что, зазнобушка моя,… теперь давай, мы с тобой покупателями станем,… себе товара наберём,… не будем наши традиции нарушать,… идём, по купеческим лавкам прошвырнёмся!… Тебе новую шаль купим, а мне красную рубаху с расписными петухами, чтоб было в чём по селу пройтись!… ха-ха-ха!… – задорно усмехнувшись, предложил он жене, а та такому предложению только рада была.