Тридцать три урода. Сборник

Иванов Вячеслав Иванович

Откуда был тот странный томный свет? (Закидывает вверх голову.) Звездами глуби высей осиянны. Прекрасен ясный челн златой Дианы. Сестра моя, о чистая, привет!

Лигей (вскакивает. Бежит к стойлу. Притыкается мордой к окошку).

Кто здесь плакал в моем стойле? (Плачет.) Мне

неприятно. Отворите!

Титания (отрывает затвор).

Ты плачешь? Странный! Ты меня жалеешь? Ко мне ты ласков был… Я не сержусь. И виноват ли бедный мальчик в том, Что мой безмозглый муж пленен ослом?

Лигей. Ты плакала. Что мне делать? (Робко протягивает к ней руки.)

^{Титаник обнимает его. Они стоят, вплетшись руками.}

Титания.

Легки объятья юношеских рук! И зыбок тонкий стан, как ствол березки, И нежен шелк ланит, как пух лебяжий. Ты мил мне с этой мордою осла.

^{Лигей чешет зубами ей шею под затылком.}

Мне новы эти ласки. Кобылица Так кобылицу в табуне ласкает. Мне жаль, что невзначай своей печалью Душе ослиной грусть я причинила. Да не дрожи, мой друг, довольно страха. Ты весь измок Здесь, в золотой соломе, Обсохни и согрейся.

Лигей. Ты ложись!

Титания.

Мне в речь впадаешь плавно. Ты поэт! Теперь я вижу. Лишь поэтам можно С богами жить и лик их видеть ясный.

Лигей.

Лица я твоего не вижу. Руки И зубы мне твою красу открыли. Богиня с пышным телом, отдохни В соломе. Сон твой я постерегу. (Боязливо оглядывается на затвор.)

Титания (разнимая его руки, обнимавшие ее стан).

Мой мальчик, будь послушным и усни. У входа сторожить я стану чутко, Дремля в божественном, легчайшем сне, Чтоб тот, чью тень я вижу на стене, Большую, злую, жесткую, как вор, Засов наш сдвинув, не скользнул в затвор, — Бесстыдный муж, что на осла…

Оберон.

Жена, И ты его красой обожжена.

Лигей. Ио! Ио! Ио!

Титания (Оберону).

Осел милей тебя. Но не желанье Томит —

лишь неизведанная нежность.

Лигей (бьет хвостом по золотой лире и поет).

В башне высокой Слезы я лью, С солью глубокой Слезы солью. Море пусть стонет — Брошусь в волну, Пусть похоронят, В нем отдохну. Плача пою! Плача пою! (Брыкается обоими копытами и падает в солому.)

Титания (смотрит, умиленная, на спящего Лигея).

О слабый, смертный! мил ты мне, Лигей! Хоть песни нашей плавность и звончей, — Твоей печали так умильны лады. Нег чистых мне с тобой раскрылись клады. (Раскидывает затвор и выбегает к Оберону.) Мой Оберон, прелестен твой Лигей, В наш душный рай дух лога и корней Принес нам топот роговых ступней.

^{Небо проясняется, светит месяц.}

Пок.

Царица, вижу, поняла царя, И в синем небе будет млеть заря.

Оберон.

Крылатой тайны сон не потревожа, С тобой на брачное мы ляжем ложе. Титания, мудрейшая из жен, Прощением твоим я устыжен!

^{Идут, обнявшись, к пирному ложу.}

Титания.

Прости и ты меня. Забыв на миг Для смертной ревности бессмертный лик, Титания опомнилась, и вновь — В груди вместительной к тебе любовь.

^{Оберон и Титания склоняются на ложе, плодовые деревья свешиваются над ними до земли. Играет сладострастная музыка эльфов. Эльфы и феи пробуждаются и затевают пляску неги и томления.}

Лигей (вскакивает и высовывает с любопытством голову из заставы).Помирились. Спят в страстных объятиях! Или никто из них меня не любит. Или не моей они породы. Я их ненавижу. Он меня целовал, а думал про нее. Она меня целовала, а думала про него. Боги неудобны. Ио! Ио! Ио!

^{Из-за выступа стены на башню перелезает тоненькая девушка с белою кроличьей головой и печально повислыми ушами. За ней следуют два юноши. Тотчас схватывают ее за руки и принимаются раздирать в две стороны.}

Кроличья Голова.Милые юноши, выслушайте меня. Лучше чем погибнуть мне для обоих, — обоих я приласкаю. Все мы устали ползти по скользким лианам. Отдохнем в той золотой избушке, украшенной столькими цветами.

Первый юноша.Я лягу с ней. Ты сторожи у входа.