Тридцать три урода. Сборник

Иванов Вячеслав Иванович

Оберон. Смертельная тоска легла на грудь.

Титания.

В моей груди нет слез и нет рыданий. Печалью мертвой сжала сердце боль.

Оберон.

Я сам освободил его, дабы Свободным принял он свое решенье И возвестил, вернувшись: да иль нет. Но долго длится ночь: он иль бежал, Иль злую встретил смерть — и не придет. И Пок его по дебрям не найдет.

Титания. Не смеет Пок вернуться без осла.

Оберон.

Титания,

мой слух не оскорбляй Названием, Лигея недостойным!

Титания. Осел! Осел! Осел! Осел! Осел!

Пок.

Осел! Осел! Цари, где ваш Лигей? Всемилостивейший мой Государь, Искал в тонучей тине и в чащобах Валежных, под колодами гнилыми, В овсах протлевших (ведь унынье ваше Дождем страну залило, злак сгноив), Добрался и до сел, где залетал Я в каждый двор обшарить клеть и хлев, И, рыща, песьим нюхом отмечал Ослиц блудливых стойла особливо.

Оберон.

Ты дерзкий раб! На шею жернов, жернов, И крылья, ноги, руки оборвав, Сквозь празелень гнилую в омут сразу Я тело тощее, и с головой Ленивой — в омут, в омут, что без дна! (Трясет Пока.)

^{Проносится вихрь и обнажает на мгновение остро светящий месяц.}

Титания.

Не бей его и не грозись, о милый, В болоте черном Пока затопить. Извелся бы тогда весь смех вселенной И стала бы печальною любовь.

Оберон.

Печальной стала светлая любовь, Застлалось небо тучами седыми, Луга, леса плачевный залил дождь, Лишь вихри злые месяц обнажают. (Обращается к Поку.) Ленивый раб, презрение — не гнев Отныне над тобою тяготеет: Для гнева Оберона низок ты. Приземный гад! Не в низменных трясинах И не в ослиных стойлах тот сокрыт, Кто мощных крыльев дивный обладатель, Вспарить кто к солнцу может, как орел. Взлети туч выше и, когда застелет Зеленый свет Дианы тень седая, Узнай, невежда, тень та — тень…

Пок.Осла! (Радостно перекувыркивается.)

Оберон.

С глаз прочь! Ты не вернешься без того, Кто трона сопричастник моего!

Пок (подлетывая, бросается к ложу).

Царь прав, как и всегда. Сыщу его! Глядел я все на землю; невдомек, Что у трусливой твари крылья. Пок, Вздерни башку: ан свистнет на суку Ушастый соловей свою тоску. (Прячется за первым деревом. Грозится кулачками Оберону.) А все ты не отвык ругаться, драться! Охоты мало мне за службу браться. (Садится

лениво на землю.) Еще не подобрел ты, хоть урок Жестокий дал за своенравье Пок. Я за летучим не взлечу ослом, Милей мне здесь на мху забыться сном. (Ложится.)

Титания. Ах, мудро ль было дать ему свободу?

Оберон.

Не пожелал я силой подымать, Что вольно может мне навстречу встать. Приятно лишь над женщиной насилье.

Титания. Кому, великодушный, дал ты крылья?

Оберон (сжимая Титанию в объятиях).

Оставь, Титания, язвить мне память. Подруга добрая, отдайся хмелю. Как вихрь сухой и злобный, страсть моя. (Целует ее страстно.)

^{Проносится сухой порыв вихря, ломая ветви, крутя метели листьев, волнуя и разбрызгивая черную воду омута. Месяц обнажается и остро светит. Рои эльфов и фей мечутся с жалобными, мелодическими стонами, и нестройно и жалобно звучат их музыкальные орудия.}

Оберон.

Жестокой страстью я к тебе палим, Душа обидой злой отемнена. Нет в ней былого нежного напева, И носит страсть моя личину гнева.

^{Ивы низко наклоняются над ними, скрывая ложе. Страстная музыка эльфов с упоением и жестокостью. Кружащиеся сладострастные пляски эльфов и фей при ярком свете месяца, перед которым проносятся черные тучи. Потом небо чернеет, ровно застилаясь. Почти темно. Музыка замирает. Эльфы и феи прячутся.}

Голос Оберона.

Титания, уснул бы я в истоме, Но все тревожит память образ милый. О род людей, к тебе я смерть ревную: Бессмертным нет забвенья.

Голос Титании.

Бодрый дух Приличествует эльфу — не унынье. Пусть станет сердце твердым и холодным. О, светлый Оберон, тебе ль померкнуть? Титании божественной ты муж.

Голос Оберона (как во сне).

Подруга верная, царица ночи! Моей больной тоски не осуди, Но муки знойные в прохладном снеге Заклятий благостных мне остуди. Затихну ль в белом сне твоей печали? Хочу не чувствовать, оледенеть. Довольно кровь в бреду все страсти мчали, Довольно била плоть желаний плеть.

^{Из большой черной тучи сыплется густо перистый снег. Вода в омуте замерзает, и все покрывается белой пеленой. Снежный свет ровно освещает пещеру.}

Пок (пробравшись к пещере, плачет и кулачками утирает глаза).

Как жалобно бедняжки причитают!

Кому приятно слышать, как цари О воле неисполненной рыдают? Лечу! Осла сыщу им до зари! (Улетает решительно в лес.)