Тридевять земель
Шрифт:
Что такое автоматическая стирка, люди Плутонии знают. То есть какие-то машины у них всё-таки есть – костюм достаточно (вместе с другими видами одежды) положить в нечто вроде корзины для грязного белья, через пять минут открыть – получайте назад. Чистая, гладкая, с приятным запахом одежда. Чудеса техники! В Риме техника не хуже, но эта как-то изящнее выглядит.
За завтраком Канси пояснила, почему у них так мало машин. В коре и мантии Плутонии очень мало металлов, космических технологий нет – есть знания, но не из чего строить. Конкретно – мало железа, меди, цинка. Всех металлов тяжелее железа исчезающе
— Мы каждый раз пытались добывать нужные элементы в том месте, куда открывалась связь. Но всякий раз не получалось добывать подолгу.
— А сейчас?
— Мы уже добыли много ценных элементов. Мы поделимся нашими технологиями добычи с Айуром.
Артём прикусил язык. На Айуре есть синтез элементов – по словам сэра Джеймса – единственное, что спасло цивилизацию от полного краха. Синтезаторы, они же репликаторы, до конца не исследованы, умеют воспроизводить не очень много предметов – документация утеряна, не удалось ещё понять принципы работы. Но среди доступных для синтеза предметов есть, например, булавки. Из самого настоящего железа. Выглядит смешно – перерабатывать другие элементы на тонны булавок, чтобы потом их переплавить. Похоже, сэр Джеймс пока что не поделился этой новостью. А значит, и я не буду пока говорить. Чёрт, вот теперь снова неловкость – но с другой уже стороны.
— Что такое? – От Канси трудно что-то утаить. – Ты чувствуешь себя виноватым. Объясни.
— Я думаю, что у вас будет железо. И другие элементы. Если наши руководители договорятся. Будет сколько угодно железа.
— Правда?! – Канси бросилась к нему и крепко обняла. – Не говори ничего. Я поняла, это какая-то тайна. Но ты можешь помочь?
— Я намекну руководству. А дальше пусть сами договариваются.
— Как здорово! – Такой бурной радости Артём не ожидал. – Нам очень нужны машины. Больше машин. У нас есть то, на чём быстро ездить, и на чём летать. Но без металлов трудно сделать что-то удобное – и нужно огромное количество энергии. И не получается из-за этого выйти в космос.
Она долго не отпускала его.
— Через полчаса нам нужно быть на месте, – пояснила она. – Я ещё успею порадоваться.
– - -
Поездка в Плутонию выглядела очень уж обыденно – подъехали на бесшумной лёгкой тележке – висящая над землёй прямоугольная платформа с сиденьями и рычагом управления – к «контрольно-пропускному пункту», как Артём мысленно назвал это строение, ещё пара секунд – и всё изменилось.
Стало тяжелее ходить и труднее дышать.
— Сила тяжести здесь на двадцать один процент выше, чем на Айуре, – пояснил Анчири, он же – водитель машины. – В воздухе восемнадцать с половиной процентов кислорода. Первое время будет чуть труднее дышать. Не беспокойтесь, вы быстро привыкнете.
Артём запрокинул голову – слепящая точка в небе была, очевидно, Плутоном – здешним солнцем. Совсем крохотный диск, но как греет!
— Плутония вращается вокруг белого карлика, – сказал Анчири, улыбаясь родному солнцу. – Планета делает полный оборот вокруг звезды за полтора земных суток.
— Тридцать шесть часов?! – Артём едва не утратил дар речи. Однако!
— Да. Тридцать шесть часов восемнадцать минут и пять секунд. Одиночные белые карлики остывают очень долго, их будущее лишено катастроф. У нас не будет недостатка в тепле ближайшие миллионы лет. Главное, вывести планету на нужную орбиту. Добро пожаловать на Плутонию!
Экипаж двигался бесшумно и быстро – километров сто, не меньше. Небо Плутонии отличается от небес Земли и Айура, как на Земле – почти белое, с едва заметным оттенком синего – словно выцвело. С ума сойти, какая короткая орбита!
— Должны быть мощные приливные волны, – решился Артём. – Если я помню то, что читал по астрофизике. Верно?
Анчири посмотрел с явным одобрением.
— Мне нравятся вопросы, которые вы задаёте. Да, планета сильно разогрета изнутри, и по океану вслед за звездой идёт приливная волна. Думаю, вы её увидите своими глазами. Что вас ещё удивляет?
— Всё, – признался Артём. – Для начала, как связаны наши две планеты? Они в разных частях космоса, движутся по разным траекториям, сила тяжести и остальное различаются – а граница между ними такая ровная и неподвижная. И воздух сам по себе никуда не дует. Как это работает?
— Скажу сразу – мы не всё понимаем в механизме этой связи. Мы даже не можем точно знать, когда она отключится, и когда возникнет новая. Мы умеем отключать связь сами, и создавать коридор в те локации, в которых уже побывали. Это не наши технологии, мы лишь отчасти научились ими пользоваться.
— Чьи же?
Анчири развёл руками.
— Вероятнее всего – технологии нечисти. На Земле её окрестили «сеятелями». Или их технологии, или тех, кого они успели ассимилировать к тому моменту.
— «Ассимиляция» звучит не так страшно. Когда мы приедем?
— Через три минуты. Не спешите, я с удовольствием поговорю с вами, Ортем. У меня к вам тоже немало вопросов.
— Можно, чтобы Канси присутствовала при нашем с вами разговоре? Если захочет, конечно, – Артём заметил выражение на лице Канси – хотелось верить, что истолковал его верно.
— Да, конечно.
— Спасибо, актимри, – кивнула Канси, и крепко сжала ладонь Артёма.
– - -
Сказать по правде, помимо необычного вида Плутона и жутко выглядящей приливной волны на поверхности океана – «горба», который на относительном мелководье вырастал до ста пятидесяти метров в высоту – ничего особо необычного Артём поначалу не увидел. Но воздух, когда к нему привык, стал ощущаться совсем иначе – словно выехал в разогретый солнцем смешанный лес. К запаху берёзовой листвы примешивался запах хвои.
— У вас всюду такой воздух?
– спросил Артём у Канси, когда та указала ему – идём за мной. Они прибыли на здешний вокзал, и пересели на другой экипаж. Анчири распрощался с ними, не выходя из тележки.
— Всюду. Ну, почти везде. В обитаемых районах.
— Здорово. Может, ты пояснишь, куда нам нужно попасть? У вас есть автомобили, они же самолёты – вы же по всей планете перемещаетесь.
— Ты увидишь. Мы можем попасть туда и сами. Это часть жизни – каждый должен там побывать, когда становится взрослым. Но мы не всё можем увидеть там. Ты сам поймёшь.