Триггеры
Шрифт:
Гриффин потёр горло.
— И что?
Дверь открылась, и вошли охранник с доктором. Доктор немедленно опустился на колени рядом с Дэвидом.
— А то, — сказал Сингх, — что эта сцепка, оказывается, более всеобъемлющая, чем казалось в самом начале.
— Либо она укрепляется со временем, — сказал Гриффин.
— Может быть, — согласился Сингх. — И кто знает, чем это всё закончится.
Глава 22
Интервью с подвергшимися воздействию людьми продолжились; ещё несколько ячеек «Читает кого?» и «Читается кем?» оказались заполнены в таблице Сингха. Сьюзан вернулась в кабинет Сингха, в этот раз для интервью с женщиной по имени Мария Рамирес. Ей было двадцать семь; чёрные волосы спадали на спину. Она была одета в свободный топ.
— К этому моменту, я полагаю, до вас уже дошли какие-то слухи насчёт того, что здесь происходит, — говорила Сьюзан Марии, которая сидела у вогнутой стороны стола Сингха. — Все эти разговоры об общих воспоминаниях. Как вы думаете, у вас есть общие с кем-то воспоминания?
— Я не хочу неприятностей, — сказала Мария.
Сердце Сьюзан пропустило удар.
— У вас не будет неприятностей, — ответила она. — Обещаю. Мы просто хотим выяснить, кто связан с кем, вот и всё. В том, что это случилось, вашей вины нет.
Мария, казалось, задумалась над этим.
— Что если я скажу, что не связана ни с кем?
— Вы станете первым таким человеком внутри сферы воздействия, — ответила Сьюзан. Она дала Марии переварить эту новость. Будет лучше, если она сама решит не лгать, чем потом обвинять её во лжи; она от этого лишь замкнётся.
— Я не просила об этом, — сказала Мария.
Сьюзан кивнула.
— Никто из нас не просил.
— И вас тоже задело? — спросила Мария, но тут же сама ответила на вопрос. — S'i. Вы читаете память кого-то другого. Учёного по имени Сингх.
Сьюзан выпрямилась. Только Старатель и ещё несколько человек должны были знать об этом.
— Мария, с кем вы связаны?
— Я знаю, что знаю вещи, которых не должна знать. Секретные вещи; про безопасность. Национальную безопасность. Клянусь, я никому ничего не рассказывала.
Бинго!
— Это очень хорошо, — ободряюще сказала Сьюзан. — Уверена, что президент будет вам за это очень благодарен.
— Бедный se~nor Джеррисон, — сказала Мария. — Когда кровь расплескалась повсюду… — Она тряхнула головой. — Это было страшно.
— Да, очень, — сказала Сьюзан. — Мария, спасибо вам за то, что были со мной честны. Конечно, многим будет интересно то, что вы знаете. Я приставлю к вам охрану; мы не позволим, чтобы с вами что-нибудь случилось.
— Gracias, — сказала Мария с отсутствующим видом. Она смотрела не на Сьюзан, а мимо неё. Сьюзан не требовалось оборачиваться, чтобы узнать, что позади неё нет ничего, кроме книжного шкафа; воспоминания Сингха об этом месте по-прежнему были с ней. Голос Марии был полон удивления. — Видеть, как тот человек стискивает сердце президента…
Сьюзан кивнула, вспомнив, как наблюдала за этой сценой со смотровой галереи.
— Невероятно, верно? — Но тут она вскинула брови. — Вы это помните?
— Нет, он это помнит.
Сьюзан была потрясена. Она знала, что у Джеррисона были предсмертные видения, а во время них умирающий иногда видит самого себя, как правило, сверху. Но она всегда считала это галлюцинациями: разум, знающий, что сейчас умрёт, воображает то, что происходит с вмещающим его телом. Но она была с Гриффином, когда он просвещал президента относительно его едва не состоявшейся встречи со смертью — и Гриффин не упоминал прямой массаж сердца. Могло ли быть такое, что Джеррисон в самом деле каким-то образом покинул тело и увидел Эрика Редекопа за работой?
— Если вы собираетесь назначить мне охранника, — сказала Мария, — то нельзя, чтобы это был он?
— Кто? — спросила сбитая с толку Сьюзан. — Президент?
— Что? — ответила Мария. — Нет, нет. Он. Дэррил Хадкинс.
О чёрт!
— Так это его вы читаете?
— S'i, конечно. Я знаю, что он знает много секретных вещей — думаю, поэтому оно и называется Секретная Служба. Но, как я сказала, я ничего никому не рассказывала.
Сьюзан чувствовала разочарование — но потом её сердце снова забилось быстрее.
— Мария, я хочу, чтобы вы кое-что поняли. Я здесь старший агент Секретной Службы. Я — начальница Дэррила, понимаете?
— Как скажете.
— Нет, задумайтесь об этом. Спросите себя, правда ли это.
Она на мгновение сузила свои карие глаза, потом сказала:
— Да, о’кей, это правда. — Она едва заметно улыбнулась. — Он считает, что вы хороший босс.
— Хорошо, прекрасно, — ответила Сьюзан. — Теперь я хочу задать вам другой вопрос, и я хочу, чтобы вы обдумали его очень, очень тщательно. Ваш ответ будет невероятно важен.
Мария кивнула.
— Хорошо. Вот такой вопрос. Был ли агент Хадкинс хоть как-то причастен к покушению на жизнь президента Джеррисона?
Мария снова сузила глаза и покачала головой.
— Нет.
— Вы уверены? Вы совершенно уверены?
— S'i. Он никак к этому не причастен, но… ох!
— Да? Что?
— Это сделал свой, да? Другой агент — Гордо Данбери — он это сделал, s'i?
— Я не могу этого сейчас ни подтвердить, ни опровергнуть. Это касается национальной безопасности.
— Дэррил не может поверить, что Гордо это сделал. И… ох! Он думает, не замешаны ли вы.
— Я? — На мгновение Сьюзан почувствовала шок, но, конечно, его подозрения были так же естественны, как и её. — Нет, я не замешана. И вы абсолютно уверены, что Дэррил не замешан тоже, верно?
— Я уверена, — сказала Мария.
Сьюзан кивнула; ей пригодится союзник, кто-то, кому можно довериться, и теперь Дэррил был единственным агентом, в ком она могла быть уверена.
— О’кей, спасибо, — сказала она.