Триллер
Шрифт:
— Даю вам последний шанс.
Однако Генри только отрицательно покачал головой.
Лысый начал крутить рукоятку.
Продержался Генри еще неделю, а потом раскололся. Признания лились потоком — начиная с прилета в Темпельхоф, встреч с Беликовым, Кондратом и Премининым и заканчивая захватом на квартире. Сменивший гнев на милость полковник раз за разом заставлял Генри повторять историю и все пытался отыскать в ней несоответствия и противоречия. Наконец на пятый день полковник прекратил задавать вопросы и отпустил стенографистку.
— Не падайте духом, дружище. Вы сделали все, что смогли.
И в первый раз за сорок дней Генри Колдер улыбнулся.
И
— Доброе утро, — приветствовал его полковник.
— Вроде звучит обнадеживающе.
— Да уж. Но иначе не скажешь. Жаль, что дошло до этого. Однако у меня приказ, увы.
— Как и у всех нас.
— Мы ведь с вами профессионалы. Вы делали свою работу, я — свою. А для начальства мы заклятые враги.
— Что они понимают…
— Все пройдет быстро, обещаю.
— Что будет с моими людьми? — поинтересовался Генри. — Беликов, Кондрат и Преминин.
Он знал ответ, но ему хотелось услышать его от полковника.
— Все уже случилось. Их признали виновными в измене Родине и вчера казнили.
— А моя сеть?
— Сейчас мы проводим самое тщательное расследование и в скором времени вычислим всех.
— Не сомневаюсь.
— Встаньте, пожалуйста, на колени, — велел полковник.
Генри повернулся лицом к стене и опустился на колени. Он предполагал, что его охватит чувство страха, что оно заполнит каждую клеточку тела… Но ничего подобного. Ему было хорошо и покойно. Внезапно он ощутил тяжесть в груди, к горлу подступил кашель. Он напрягся и согнулся пополам от ужасной боли, дожидаясь, когда пройдет спазм. Затем утер рот и обнаружил, что вся ладонь в крови.
— Пневмония, — заметил полковник.
«Нет, не совсем так», — подумал Генри.
Ирония заключалась в том, что только сейчас проявились первые симптомы. Врачи говорили, что ему осталось максимум четыре месяца, затем возникнут метастазы и рак распространится из легких на весь организм. После этого жить он будет неделю, максимум две.
В послевоенные годы американские и британские спецслужбы серьезно опасались, что рано или поздно Сталин двинется с Красной армией на Европу и союзникам придется решать, как одолеть его без применения ядерного оружия. Нужно было попытаться остановить наступление еще до того, как оно начнется. Для Генри было очевидно, как это сделать: лишить Красную армию ее лучших умов. Советский вождь сам взвел курок своей параноидальной подозрительностью, оставалось лишь плавно потянуть за спусковой крючок.
Сталин дюжину раз проводил чистку в рядах армии и уничтожил сотни тысяч преданных бойцов, основываясь лишь на беспочвенных подозрениях и совершенно невинных связях. Тем не менее трое из числа наиболее одаренных военачальников — генерал-полковник Василий Беликов, генерал Юрий Кондрат и маршал Георгий Преминин — пережили все чистки и заняли в итоге ключевые позиции в армии Советов. Когда началась война, у этих троих было достаточно сил, чтобы покорить Западную Европу.
Конечно, все они клялись в своей невиновности, но советская госбезопасность, всегда готовая к разоблачению предателей и понукаемая маниакальной подозрительностью Сталина, опасавшегося внутреннего заговора, получила необходимые доказательства.
Генри тщательно разработал сценарий, исходя из ожидаемой реакции советских
Была организована утечка информации: в эфир якобы случайно просочилось кодированное сообщение с упоминанием об операции «Мэригольд» и активации трех агентов с кодовыми именами Паскаль, Херринг и Овен.
За несколько недель до появления в Берлине агента поддерживаемая ЦРУ радиостанция «Свободная Европа» начала периодически передавать в эфир определенный набор фраз, в которых повторялось одно слово: «Мэригольд». Генри очень надеялся, что русские проглотят наживку.
И наконец, одновременно с прибытием шпиона в Восточный Берлин из штаб-квартиры ГСВГ исчез административный секретарь. Генри легко мог вообразить донесение, которое люди из МГБ адресовали лично Сталину:
«Оказавшись в советском секторе, британский агент Колдер сразу попал под наблюдение. Его проследили до Магдебурга, где он проверил три тайника в непосредственной близости от штаб-квартиры Третьей краснознаменной ударной армии, затем тайно передал что-то генерал-полковнику Василию Сергеевичу Беликову; факт передачи был запечатлен на пленку. Когда Беликова арестовали, у него изъяли фальшивую пуговицу от пальто. Пуговица представляла собой футляр для микропленки, внутри лежала записка со следующим текстом: „Приступить к операции „Мэригольд““.
В Фюрстенберге агент Колдер был замечен в компании генерала Юрия Павловича Кондрата, командующего Второй гвардейской танковой армией и Двадцатой гвардейской диверсионной бригадой специального назначения. По словам свидетелей, в их беседе прозвучало слово „Мэригольд“.
В Восточном Берлине агента Колдера сфотографировали возле лимузина маршала Георгия Ивановича Преминина, командующего Группой советских войск в Германии. Во время ареста в лимузине был произведен обыск и обнаружена металлическая трубочка, в которой находилась записка со словами: „Приступить к операции „Мэригольд““.
В ходе допросов агент Колдер подписал признание, в котором подробно рассказал обо всех деталях операции „Мэригольд“ и участии Беликова, Кондрата и Преминина в заговоре, ставившем целью бунт в рядах Красной армии и в дальнейшем — свержение Советского правительства».
В свою очередь, Генри осторожно, но последовательно нарушал все установленные правила конспирации. Он в открытую заявился в отделение ЦРУ в Западном Берлине, где его сфотографировали наблюдатели из Штази; въехал на территорию Восточного Берлина из французского сектора с документами, не выдерживающими никакой критики; остановившая его Народная полиция переписала номер его машины и позволила агентам Штази сесть ему на хвост; он уничтожил поставленный на машину передатчик — явный признак, что агент собирается бежать. Наконец, во время ареста при нем нашли среди прочего шифровальный блокнот и частично зашифрованное послание, содержащее слово «Мэригольд»; в тайнике за плинтусом хранились поддельные документы и поврежденный передатчик.
Генри продумал план до мельчайших деталей, однако было в нем одно «но»: чтобы операция завершилась успешно, требовалась жертва, человек, который согласится «купить билет в один конец».
Когда Генри узнал о своей болезни, он не колебался ни секунды.
Заскрипела кожаная кобура — это полковник вытаскивал пистолет. По бетонному полу зацокали каблуки. Генри буквально почувствовал, как полковник подносит к его затылку дуло пистолета, выискивая нужную точку.
«Ни о чем не жалей, Генри. Ты переменил ситуацию в лучшую сторону. Ты вел себя как настоящий герой».