Триллион евро
Шрифт:
— Ещё бы!
— Именно так выглядит и наша концепция. Нельзя успешно вести войну, пока противник обладает человеческими чертами. Любой гражданин, включая телевизор, при первом взгляде на Милошевича или какого-нибудь другого серба сразу должен верить, что перед ним — своего рода демон. Вы со мной согласны?
Саура горячо закивал.
— Вы же знаете, что в этом отношении я целиком придерживаюсь вашей линии. Я безусловно верю в справедливость этой войны, но также и в то, что средства не играют роли. Важно лишь то, что мы победим.
— Это и моя точка зрения. Раньше мы были ориентированы марксистско-ленински.
Саура с удовольствием кивнул.
— Конечно. Это из Ленина, из его разговора с анархистом Армандо Борджи.
— У нас и в самом деле общие истоки, — Массимутти был явно воодушевлён. — Собственно, нам уже пора перейти на «ты».
— С удовольствием.
— Тогда слушай меня внимательно, Энрико. Я велел вызвать тебя сюда, потому что хочу рекомендовать тебе одно пресс-агентство. Речь идёт о «Ruder & Fink Global Public Affairs». Знакомо оно тебе?
— Разумеется. То самое, с историей о похищенных сербами и бесстыдно использованных семистах албанских детях…
— …у которых принудительно брали кровь. Враньё, к тому же глупое. Тем не менее, новость обошла весь мир и вызвала праведный гнев миллионов читателей и телезрителей.
— Да, это была замечательная выдумка. Но «Ruder & Fink» не работает напрямую с ежедневными газетами. Их контакты ограничиваются государственными пресс-агентствами и органами НАТО.
— Но сейчас «Ruder & Fink» сливается с «Hull & Knoltown». Тем агентством, которое распространило по миру сообщение об инкубаторах Саддама. Я знаю, ты там работал одно время. Слияние благословляют как Пентагон, так и все оборонные министерства западного мира. Скоро к ним примкнут и другие агентства.
— С какой целью?
Улыбка Массимутти погасла.
— Для заполнения пробелов. Поскольку пробелы в новостном аппарате всё ещё имеются: несговорчивые очевидцы и непримкнувшие страны. В состоянии войны это более чем серьёзное дело. Сейчас подумывают о том, чтобы создать рабочую группу, которая будет заниматься слабыми местами системы и предлагать вспомогательные меры. Нельзя оставлять свободное место для врагов демократии. Пусть люди сами размышляют об этом и делают правильный выбор.
— А для размышления им надо дать установку.
— Вот именно.
Саура почувствовал, что беседа окончена, и поднялся.
— Я целиком и полностью согласен, Альдо. Моя газета будет служить нашему делу. Я буду благодарен тебе, если ты будешь держать меня в курсе полученных результатов.
— Разумеется, буду держать. И заранее большое спасибо.
Они пожали друг другу руки.
На пороге Саура, уже взявшись за ручку двери, остановился.
— Что-то я не могу припомнить, что же тогда Борджи ответил Ленину.
Массимутти наморщил лоб.
— Если я не ошибаюсь, он ответил ему вопросом: «А если хирург на самом деле больной?»
— И что ему ответил Ленин?
— Ничего. Вопрос был однозначно бессмысленный.
Саура кивнул и с улыбкой вышел из кабинета.
5. Вихрь (водоворот)
Гигантская масса «Фортекса», огромной космической станции, которая
— Можем ли мы быть уверены, что основа системы стабильна? — обеспокоенно спросил он на своём гротескном английском, в котором любой гласный звук слышался как «а».
Главный инженер Роберт повернулся к нему, насмешливо сверкнув глазами.
— Разумеется. Если вы испытываете лёгкое головокружение, причина лишь в том, что сила тяготения в наружных рукавах станции незначительно повышена. И конечные модули вращаются быстрее, чем центральный отсек.
— Правильно. Я должен был сам догадаться, — проговорил Сато и пристыжённо улыбнулся. Он привык самую извинительную ошибку и любую упущенную мелочь приписывать себе как грубый промах. Его обычно каменное лицо кривилось при этом в смущённую улыбку, тем более широкую, чем больше он смущался. Это была единственная возможность увидеть его улыбку.
Он быстро взял себя в руки. В конце коридора они стали подниматься по нескончаемой винтовой лестнице. На стенах вокруг мигали лампочки и какие-то схемы. Роберт и четверо его техников легко взбегали по ступеням, ясно давая понять, что они здесь не новички. Сато же, напротив, продвигался вперёд осторожно, держась за перила; однако ему пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать от остальных.
На одном из пролётов Роберт и его группа остановились и подождали японца. Инженер указал на схемы и мигающие контрольные лампочки.
— Здесь вы видите перечень участников Телинтерактива, мистер Сато.
Ревизор постарался скрыть своё недоумение.
— Я рассчитывал увидеть гораздо более просторное помещение. Неужели в этих элементах собраны все жители Земли? — спросил он без особых интонаций.
— Нет, лишь участники из тех стран, которые обрабатываются в этом модуле. Правда, отсюда у нас есть доступ ко всему банку данных. Но примите во внимание и то, что есть ещё несколько незначительных стран, в которых участие не обязательно. Здесь вы можете увидеть данные всех граждан, которые являются абонентами со дня их рождения. Как зовут вашего человека?
— Кайзер Сози. Не знаю, сможете ли вы его найти. Судя по всему, он уже три года не обновлял свой абонемент, и его до сих пор нигде не обнаружили.
— Ну, это мы сейчас посмотрим. Если в его свидетельстве о рождении значится обязательное участие, то мы его точно найдём.
Роберт нагнулся к маленькому, вмонтированному в стену экрану, над которым красовалась надпись «Biomuse». Рядом висели наушники, которые он снял с крючка и надел на голову. Экран тотчас с потрескиванием ожил.
Роберт сжал переносицу пальцами и закрыл глаза, как будто глубоко задумался. Когда он их снова открыл, по монитору бежали длинные ряды совершенно идентичных имён, сопровождаемых данными. Роберт помотал головой.