Трилогия «Двуединый»
Шрифт:
— Думаешь, если я начну ходить вокруг плиты со страшным выражением лица, то еда испугается и станет вкуснее? Вряд ли. Такое только на ветчину действует. — Мика хихикнула. Потом глянула на подругу и уняла свое веселье. — Господин, между прочим, отнюдь не голоден. Большинство закусок съел Штефан. И нарезанное тобой мясо тоже он поглотит. Так что я у него таскаю, а не у Абеля.
Рикка закатила глаза. Спорить с рыжей было так же бесполезно, как и пытаться воспитать из нее правильную горничную. Но некая доля правды в ее словах все же была — Штефан, пользуясь расположением Абеля, настолько
— Ну что ты то рычишь, то вздыхаешь, — рыжая зачерпнула ложкой кипящего варева из кастрюли и принялась дуть на него, — иди уже туда. Покрутись вокруг Абеля, соку ему налей, за плечом постой. Я сама со всем справлюсь. Не первый раз готовлю.
Рикка посмотрела на напарницу и снова вздохнула. Мика права, от них двоих на кухне пользы не намного больше, чем от одной рыжей. Девушка отмыла руки, сняла фартук, поправила одежду.
— Хочешь, письма ему принеси, если совсем без дела сидеть не можешь, — сказала ей в спину рыжая.
— Скажешь тоже, — Рикка фыркнула. — Письма с утра, после завтрака подают, а не во время отдыха и беседы.
— Можешь своими словами написанное передать — все равно ты их читала. Или доложись по поводу недавно нанятых людей.
— Я за людей не отвечаю. Это работа Штефана. Вот он пусть и отчитывается.
— Да? А чего ты тогда с ним спорила до хрипоты о каждом человеке?
— А нечего разбрасываться деньгами господина, назначая столь высокие зарплаты! И вообще, чего ты хочешь — со мной спорить или чтобы я с кухни ушла? — Рикка повернулась к Мике, уставившись мрачным взглядом той промеж лопаток.
— Иди, иди, — Мика, не оборачиваясь, помахала поднятой над плечом ложкой, — я просто так, от доброты душевной, непрошеными советами разбрасываюсь.
— Ладно, — Рикка в очередной раз вздохнула, — я пошла. Если будет нужна помощь — зови.
— Мгм, — только и сказала Мика, пережевывая очередной кусок ветчины.
Ла Абель Гнец
Совместных посиделок сразу не получилось. К тому времени, как я принял душ и переоделся в свежую одежду, обе горничных уже скрылись на кухне, мотивируя такое поведение жизненной необходимостью каждого Ла в качественном питании. И как, скажите на милость, мне в таких условиях поддерживать нормальную форму? Особенно учитывая, что Гнецы вообще склонны к полноте.
— По твоей сестре этого не скажешь. Да и по матери с отцом — тоже, — прокомментировала мой крик души Сильвия.
— Ты еще деда вспомни, — проворчал я. — И сестра, и отец занимаются боевыми искусствами не менее двух часов ежедневно. Не считая той мелочи, что ни у кого не хватает наглости закармливать их подобным образом. А упоминать мать вообще нечестно. Она сменила фамилию на Гнец только после свадьбы, когда решила отказаться от прошлой семьи и войти в род отца.
— Так тебя тоже никто не заставляет есть все, что подают на стол. — Сильвия пожала обнаженными плечами. Видеть ее одетой в платье вместо привычной военной формы было несколько странно. Тем более в такое — с открытыми плечами и разрезом юбки до середины бедра. Честно говоря, раньше я не представлял, что Сильвия может быть настолько женственной.
— Да, здесь нет Ивейны, требующей отдать дань ее искусству готовки. Зато есть Штефан, который всегда рад избавить меня от излишков еды.
— Ты это брось, шеф. Рыжая готовит в таких объемах, что я лопну раньше, чем все съем, — проворчал мой друг. — Да и Сонано убьет только за попытку оставить тебя голодным.
— Неужели все настолько плохо? — Я улыбнулся, искренне наслаждаясь возможностью слушать привычное бурчание Штефана.
— Наоборот, — он нанизал на вилку ломтик сыра, — как раз сейчас все очень хорошо. Стоило тебе появиться, и я сразу получил долгожданный обед, обещаниями которого две девицы кормили меня с самого утра. К тому же теперь мне не придется больше общаться с Соколом.
— Вам часто приходилось встречаться? — сразу насторожился я.
— Умеренно. Два раза за лето. Что не мешает мне искренне радоваться возможности отложить третью встречу на неопределенный срок. Невелико удовольствие постоянно размышлять о том, не сболтнул ли я чего-нибудь лишнего.
— Если тебя утешит, то мои ощущения во время последней встречи с Гнешеком были точно такими же.
— Ни капли не утешит, шеф. Но готов тебе посочувствовать. У меня вообще сложилось впечатление, что Сокол забавляется, наблюдая, как тщательно я выбираю выражения при разговоре с ним.
— В общем, ты рад, что можешь избавиться от неприятной работы, — улыбнулся я.
— Что-то вроде того. Тебе не привыкать играть на публику, — Штефан покрутил в руках вилку, — а отдыхать от лицемерия будешь дома. Здесь лишних глаз и ушей уже нет.
— Если бы… Сестра в очередной раз устроила мне маленькую гадость, попросив выделить комнату для Криса. Он ведь теперь член нашей семьи и не должен продолжать жить с сестрой. Разумеется, можно было бы снять ему отдельный дом, но мы ведь друзья… В общем, Мари попросила меня о маленьком одолжении во время общего ужина в присутствии родителей и прочих родственников, так что отказа никто бы не понял.
— Красиво она тебя поддела. Но ты же вроде писал, что у вас теперь мир и прочая идиллия во взаимоотношениях… Уже все? Счастливое время закончилось?
— Так это и есть идиллия. Или ты думал, что моя сестра сразу возьмет и откажется от мелких шпилек в мой адрес?
— Гм, — Штефан поднес к губам пустую вилку, — я, видимо, слишком привык к тому, что тебе все удается.
— Неужели Ла Марианна действительно любит так поступать? — спросила молча слушавшая нас Сильвия. — Мне она всегда представлялась иной. Сильной, волевой, сдержанной.
— Ты встречалась с ней только на службе. А я в основном — во внерабочее время. Можешь мне поверить, в обычной жизни Мари совсем не похожа на того лорд-командора, которого ты привыкла видеть.
— А какая она? — Капрал чуть подалась вперед.
Покинувшая кухню Рикка осторожно присела на край дивана, словно опасаясь помешать моим откровениям.
— Вредная. — Я улыбнулся, глядя на изумленное выражение лица Сильвии. — Вредная и ехидная. Жутко любящая соревноваться с мужчинами. И всегда высмеивающая проигравших.