Трилогия о королевском убийце

Хобб Робин

— Ничего. — Я судорожно вздохнул. — А что он со мной сделал, пусть рассказывает сам. Если захочет. Этого тебе достаточно?

— Возможно. Тебе действительно так больно?

Я медленно лег на кровать. Даже прикосновение головы к подушке оказалось мучительно.

— Я вернусь быстро, — сказал шут.

Дверь моей комнаты распахнулась и захлопнулась. Я лежал неподвижно, закрыв глаза. Постепенно смысл того, что я подслушал, стал доходить до меня. Несмотря на боль, я начал сортировать то, что знал. У Регала были шпионы. Или так он утверждал. Браунди был предателем. Или Регал утверждал, что так сообщили ему его предполагаемые шпионы. Я подозревал, что Браунди не больше изменник, чем Кетриккен. О! Разливающийся

яд. И боль. Внезапно я вспомнил эту боль. Разве Чейд не говорил мне, что я должен просто вспомнить о том, чему меня учили, чтобы понять, в чем дело? Это все время было совершенно ясно. Если бы я не искал всюду заговоры, предателей и яды! Болезнь съедала короля Шрюда, глодала его изнутри. Он одурманивал себя, спасаясь от боли. В попытке сохранить для себя хоть какой-то уголок, место, куда боль не могла проникнуть и наполнить его. Если бы кто-нибудь сказал мне об этом всего несколько часов назад, я бы просто усмехнулся. Теперь, лежа в своей кровати и пытаясь дышать осторожно, потому что малейшее движение вызывало очередную волну боли, я смог это понять. Боль. Я испытывал ее всего несколько минут и уже послал шута за эльфийской корой. Еще одна мысль проникла в мое сознание. Моя боль пройдет, завтра я встану свободным от нее. Что, если мне пришлось бы противостоять ей каждое мгновение моей жизни, будучи уверенным, что она сожрет все часы, оставленные мне? Ничего удивительного, что Шрюд одурманивал себя.

Я услышал, как моя дверь тихо открылась и закрылась, но не услышал, как шут начинает готовить чай, и заставил себя открыть глаза. Джастин и Сирен стояли в дверях моей комнаты. Они застыли, как будто вошли в логово хищного зверя. Когда я слегка повернул голову, чтобы посмотреть на них, Сирен приподняла верхнюю губу, словно собиралась зарычать. Ночной Волк внутри меня зарычал в ответ. Сердце мое внезапно забилось быстрее. Я попытался расслабиться, чтобы быть готовым действовать. Но бьющаяся в моей голове боль заставляла меня быть неподвижным. Неподвижным.

— Я не слышал стука, — проговорил я. Каждое слово отдавалось багровым взрывом боли в моем черепе.

— Я не стучала, — хрипло ответила Сирен.

Ее ясно произнесенные слова были для меня так же болезненны, как удары дубинки. Я молился, чтобы она не узнала, какую власть сейчас имеет надо мной. Я молился, чтобы вернулся шут, и пытался казаться беззаботным, как будто остаюсь в постели только потому, что считаю визит Сирен чем-то незначительным.

— Вам что-нибудь нужно от меня? — Мой голос звучал отрывисто. На самом деле каждое слово стоило мне слишком больших усилий, чтобы тратить их напрасно.

— Нужно? Никогда, — насмешливо проговорила Сирен.

Сила толкала меня. Джастин неуклюже тыкался в мое сознание. Я не смог подавить содрогания. То, что сделал со мной мой король, оставило мое сознание кровоточащим, как рана. Неуклюжая Сила Джастина, словно кошачьи когти, царапала мой мозг.

Закройся,едва слышно прошептал Верити.

Я сделал усилие, чтобы поставить стены, но не мог собрать достаточно сил. Сирен улыбалась. Джастин лез в мое сознание, как рука в пудинг. Мои чувства внезапно перемешались. Он отвратительно пах у меня в голове, он был ужасный, гнилой, зеленовато-желтый и звучал как звонкие шпоры.

Закройся! — умолял Верити. Его голос был слабым и несчастным. Я знал, что он изо всех сил пытается собрать растрепанные, разбросанные куски меня самого. Он убьет тебя. Глупец, он даже не знает, что он делает.

Помогите мне!

От Верити — ничего. Наша связь выдыхалась, как запах цветов на ветру, по мере того как иссякала моя сила.

МЫ — СТАЯ!

Джастин стукнулся спиной о дверь моей комнаты с такой силой, что его голова дернулась. Это было больше чем толчок. У меня не было слов для того, чтобы описать, что сделал Ночной Волк внутри сознания Джастина. Это был сплав разной магии. Ночной Волк воспользовался Даром через мост, созданный Силой. Он атаковал тело Джастина через разум самого Джастина. Руки Джастина взлетели к горлу, отбиваясь от челюстей, которые он не мог нащупать. Когти рвали кожу и оставляли красные следы под его тонкой туникой. Сирен закричала, и этот звук пронзил меня, как меч. Она бросилась к Джастину, пытаясь помочь ему.

Не убивай. Не убивай! НЕ УБИВАЙ!

Ночной Волк наконец услышал меня. Он отпустил Джастина, отбросив его, как крысу, и встал надо мной, охраняя меня. Я почти слышал его дыхание, чувствовал тепло его шкуры. У меня не было сил спрашивать, что случилось. Я съежился, став щенком, и укрылся под защитой моего брата. Я знал, что никто не сможет пройти мимо охраняющего меня Ночного Волка.

— Что это было? Что это было? — истерически кричала Сирен.

Она схватила Джастина за ворот рубашки и поставила его на ноги. На его горле и груди были желтовато-синие пятна, но из-под опущенных век я все же видел, что они быстро исчезают. Скоро не осталось никаких следов нападения Ночного Волка, кроме мокрого пятна, расплывающегося на штанах Джастина. Его глаза были закрыты. Сирен трясла его, как куклу.

— Джастин, открой глаза! Джастин!

— Что вы делаете с этим человеком? — Театральный голос шута, полный возмущения и удивления, наполнил комнату.

Дверь за его спиной была широко открыта. Проходившая мимо горничная с охапкой рубашек ошеломленно заглянула внутрь и остановилась поглазеть. Маленькая девочка-паж, которая несла корзинку вслед за служанкой, поспешно подошла к двери. Шут поставил на пол свой поднос и вошел в комнату.

— Что это все значит?

— Он напал на Джастина, — прорычала Сирен.

На лице шута отразилось недоверие.

— Он? Он выглядит так, как будто не может напасть даже на подушку. Это вы, как я видел, теребили этого юношу.

Сирен отпустила ворот Джастина и он как тряпка упал к ее ногам. Шут с жалостью посмотрел на него.

— Бедняга! Она пыталась тебя изнасиловать?

— Не говори глупостей! — Сирен была в ярости. — Это он! — Она показала на меня.

Шут задумчиво поглядел в указанном направлении.

— Это тяжелое обвинение. Ответь мне, бастард, она действительно пыталась тебя изнасиловать?

— Нет. — Мой голос выдавал мое состояние. — Я спал. Они тихо вошли в мою комнату. Потом… — Я поднял брови и позволил своему голосу затихнуть. — Боюсь, этой ночью я слишком надышался дыма.

— Я с этим соглашусь! — Подлинное отвращение сквозило в голосе шута. — Я редко видел такую неподобающую похоть! — Шут внезапно повернулся к пажу и служанке: — Это позорит весь Олений замок! Подумать только, что члены круга Силы так себя ведут! Я требую, чтобы вы никому не говорили об этом. Не позволяйте распространять слухи об этом.

Он посмотрел на Сирен и Джастина. Лицо Сирен было залито краской, рот раззявлен в бессильной злости. Джастин у ее ног с трудом заставил себя сесть и сидел, раскачиваясь и цепляясь за ее юбки, как младенец, пытающийся встать.

— Я не испытывала желания к этому человеку, — сказала Сирен четко, — и я не нападала на него.

— Что бы вы ни делали, вам лучше было бы заняться этим в собственной комнате, — резко прервал ее шут.

Не удостаивая ее больше взглядом, он повернулся, поднял свой поднос и понес его дальше по коридору. При виде того, как удаляется мой чай, я не смог сдержать стона отчаяния. Сирен быстро повернулась ко мне, злобная гримаса исказила ее лицо.