Трилогия тумана (авторский сборник)

Сафон Карлос Руис

— Понятно, — заключил Картер. — А вы оповестили о случившемся местные власти, господин Джавахал? Торговля детьми сурово преследуется, как вам известно.

Посетитель со вздохом скрестил на груди руки.

— Я надеялся, что сумею решить проблему, не доводя дело до такой крайности, — промолвил он. — Откровенно говоря, если бы я так поступил, то выдал бы девушку, и тогда ребенок остался бы и без отца, и без матери.

Картер тщательно обдумал рассказ гостя и медленно кивнул несколько раз, выражая понимание. Он не поверил ни единому слову.

— К сожалению,

ничем не могу вам помочь, господин Джавахал. Увы, мы не находили сегодня подкидышей и не слышали, чтобы в квартале произошло нечто подобное, — пояснил он. — В любом случае если вы оставите мне свой адрес, я дам вам знать, если будут какие-то новости. Правда, боюсь, мне придется уведомить власти, если ребенка подбросят к нам. Это закон, и я не могу его игнорировать.

Несколько мгновений гость молча смотрел на Картера, не мигая. Картер выдержал пристальный взгляд, не изменившись в лице и любезно улыбаясь, хотя почувствовал, как у него подвело живот, а пульс участился. Ощущение было такое, словно он увидел перед собой змею, приготовившуюся атаковать. Наконец посетитель расплылся в сердечной улыбке и указал на очертания Радж-Бхавана, резиденцию британского правительства. Внушительное сооружение дворцовой архитектуры возвышалось в отдалении, окутанное пеленой дождя.

— Вы, британцы, с поразительной точностью следуете букве закона, что делает вам честь. Это ведь лорд Уэлсли [9] решил в 1799 году перенести резиденцию правительства в этот замечательный комплекс, чтобы придать величие закону. Или это произошло в 1800 году? — спросил Джавахал.

— Увы, я неважно знаю местную историю, — признался Картер, сбитый с толку резкой переменой темы разговора.

Джавахал нахмурился, деликатно и миролюбиво выразив неудовольствие вопиющим невежеством англичанина.

9

Уэлсли, Ричард Колли (1760–1842) — английский государственный деятель, активный участник английской колонизации Индии.

— У Калькутты, которая существует всего двести пятьдесят лет, история так коротка, что самое меньшее, что мы можем сделать для нее, это изучить ее, мистер Картер. Возвращаясь к нашему тезису, я бы сказал, что знаменательное событие произошло в 1799 году. И знаете, какова была причина перемещения резиденции? Губернатор Уэлсли заявил, что управлять Индией должно из дворца, а не из лавки менялы, обладая мировоззрением государя, а не торговца перцем. Но это романтические заблуждения, на мой взгляд.

— Конечно, — согласился Картер и встал, собираясь попрощаться со странным посетителем.

— Тем более, если речь идет об империи, где распад достиг вершины искусства, а Калькутта является ее крупнейшим музеем, — добавил Джавахал.

Картер неопределенно кивнул, смутно понимая, с чем он соглашается.

— Простите, что отнял у вас столько времени, мистер Картер, — подвел черту Джавахал.

— Ну что вы, — возразил Картер, — я лишь сожалею, что не смог вам

ничем помочь. В делах подобного рода мы все должны принимать участие по мере сил.

— Именно так, — тоже вставая, подтвердил Джавахал. — Еще раз благодарю за любезность. Но мне хотелось бы задать еще один вопрос.

— Охотно отвечу на него, — отозвался Картер, молясь про себя, чтобы поскорее этот тип избавил его от своего присутствия.

Джавахал злорадно улыбнулся, будто прочитав его мысли.

— В каком возрасте дети покидают ваш приют, мистер Картер?

Картер не сумел сдержать удивления, услышав вопрос.

— Надеюсь, я не совершил бестактности, — поспешил вставить Джавахал. — Если так, то не отвечайте. Я спросил из любопытства.

— Не беспокойтесь. Тут нет секрета. Воспитанники приюта Св. Патрика живут под кровом приюта до шестнадцати лет. Как только они переступают этот рубеж, заканчивается период официальной опеки. Они становятся взрослыми по крайней мере по закону и получают право распоряжаться собственной жизнью. Как видите, у нас привилегированное учреждение.

Джавахал внимательно слушал, казалось, задумавшись над проблемой.

— Представляю, как вам, наверное, больно расставаться с детьми после того, как вы заботились о них в течение многих лет, — заметил Джавахал. — По сути, вы — отец всех ваших воспитанников.

— Это часть моей работы, — солгал Картер.

— Разумеется. Однако простите мою назойливость, но как вы определяете возраст ребенка, у которого нет ни родителей, ни семьи? Профессиональный опыт, наверное…

— Днем рождения каждого из наших воспитанников считается дата его поступления к нам. Также мы иногда приблизительно вычисляем возраст малышей, руководствуясь собственной методикой, — объяснил Картер. Ему было неприятно обсуждать внутренние дела приюта Св. Патрика с незнакомцем.

— И это уподобляет вас Богу, мистер Картер, — заметил Джавахал.

— Я не согласен с таким сравнением, — сухо ответил Картер.

Джавахал с удовольствием наблюдал, как на лице Картера проступает досада.

— Простите меня за дерзость, мистер Картер, — извинился он. — Тем не менее я рад нашему знакомству. Не исключено, что я навещу вас снова и сделаю пожертвование в пользу вашего благородного учреждения. Может, я вернусь в течение шестнадцати лет и тогда смогу посмотреть на мальчиков, которые сегодня поступили к вам, влившись в большую семью.

— Что ж, милости просим, если у вас возникнет такое желание, — сказал Картер, провожая гостя до дверей кабинета. — Похоже, дождь опять усилился. Может, вы предпочтете подождать, пока он стихнет.

Гость повернулся к Картеру и черный жемчуг его глаз ярко заблестел. С первых мгновений их встречи, как только он переступил порог кабинета Картера, Джавахал цепким взглядом, казалось, замечал и оценивал малейший жест и перемену выражения лица собеседника. Он отслеживал паузы в разговоре и хладнокровно анализировал каждое сказанное слово. Картер пожалел, что по доброте душевной предложил воспользоваться гостеприимством приюта.