Шрифт:
Джеймс Боллард
Тринадцать на пути к Альфа Центавра
Перевод Д. Литинского.
Абель знал все. Он узнал все три месяца назад, как раз в тот день, когда ему исполнилось шестнадцать лет, но был так растерян, так потрясен, что не рискнул поделиться с близкими. Временами, лежа в полудреме на своей койке и прислушиваясь к тому, как мама потихоньку напевает одну
И никто из его сверстников на станции не мог разделить его ношу — они либо занимались в Тренировочном Зале, либо готовили уроки.
— Что-нибудь случилось, Абель? — участливо спросила его Зенна Петерс, когда он столкнулся с ней по пути на Этаж Д к пустующему складу, — Снова ты грустишь.
Ее добрая и открытая улыбка заставила Абеля на миг заколебаться, но, подавив сомнения, он резко отвернулся и соскользнул вниз по металлическому трапу, моля бога, чтобы Зенна не увязалась за ним. Один раз она уже проделала такое, тайком проникнув в склад, как раз когда он выкручивал лампочку из патрона, и перечеркнула три недели учебы. Доктор Френсис был вне себя.
Стремительно двигаясь по коридору Этажа Д, Абель пытался обнаружить врача, который в последние дни пристально следил за юношей: в Тренировочном Зале он все время не спускал с него глаз, поглядывая из-за пластиковых муляжей.
Возможно, родные Абеля что-то говорили врачу о ночных кошмарах мальчика, которые заставляли его среди ночи вскакивать в кровати с испуганным взглядом, направленным на круг света.
Ах, если бы доктор Френсис сумел его излечить.
Через каждые шесть ярдов Абель задерживался, нажимая очередную кнопку, и машинально трогал массивные упаковки с приборами, хранившимися справа и слева от прохода. Он старательно фиксировал внимание на крупных буквах над каждым переключателем:
Однако все попытки прочесть предложение целиком были неудачными — буквы складывались во что-то необъяснимое. Сказывалась сила психологической блокады. Зенна, пробравшись на склад, смогла прочесть несколько текстов, но доктор Френсис выловил ее прежде чем Зенна успела их затвердить. А когда через два часа он отпустил ее, то она забыла уже все.
Он проник в склад и, как всегда, чуть помедлил, прежде чем включить свет. Снова перед ним возник большой яркий круг, который преследовал его во сне, разрывая темноту светом тысяч электрических ламп. Казалось, что круг странно далек, но это не мешало ему оказывать могучее и странное воздействие на подсознание Абеля. Чувства, которые при этом возникали, были близки к тем, что он испытывал, находясь рядом с матерью.
Круг стал расти, и Абель тронул выключатель. К его удивлению, в помещении ничего не изменилось. Он зашарил рукой по стене и вдруг удивленно вскрикнул.
Свет зажегся внезапно.
— Это снова ты, Абель, — сердито произнес доктор Френсис, одной рукой держась за лампу в патроне. — Не ждал меня, да? — Он облокотился на металлический ящик. — Кстати, Абель, нам нужно поговорить о твоем задании. — Абель неловко уселся, а доктор Френсис достал из своей светлой полиэтиленовой папки тетрадь. Несмотря на мягкую улыбку и приветливый взгляд доктора, в нем ощущалось нечто необычное, что заставляло Абеля испытывать в его присутствии странную настороженность.
А вдруг доктор Френсис знает тоже?
— "Изолированное общество", — прочел доктор. — Не совсем обычная тема для работы.
Абель пожал плечами.
— Нам разрешали самим выбрать тему. Я искал такую, которая не была бы слишком расхожей.
Доктор Френсис просиял.
— Ты отвечаешь молниеносно. И все-таки, если без шуток, почему ты остановился на такой теме?
Абель поиграл пальцами по клапанам своего скафандра. С их помощью можно было нагнетать в скафандр воздух, но практически этого делать никогда не приходилось.
— Мне хотелось как-то проанализировать нашу жизнь на Станции, отношения, сложившиеся между нами. А что еще могло быть интересным? Неужели мой выбор кажется вам каким-то необычным?
— В твоих словах кое-что есть. Конечно, писать о Станции вполне естественно. И другие ребята — все четверо — писали о ней. Но вот заглавие — "Изолированное общество"… Разве Станция изолирована, или у тебя, Абель, другое мнение на этот счет?
— Я подразумевал, что мы не можем выйти за ее пределы, — медленно ответил Абель, — это все, что я хотел сказать.
— За пределы, — повторил доктор. — Интересная мысль. Наверное, ты много размышлял об этом. Когда это впервые пришло тебе в голову?
— Когда я в первый раз увидел свой сон, — ответил Абель. Доктор Френсис сделал ударение на словах "за пределы", и юноша размышлял, как подыскать какое-нибудь иное выражение. Он нащупал в кармане миниатюрный отвес, который последнее время вечно таскал с собою, — Доктор, а вы не можете мне сказать… Я хочу спросить, почему наша Станция вращается?
— Вращается? — заинтересовался доктор Френсис. — А почему ты так решил?
Абель прицепил отвес к закрепленному в потолке крючку.
— Смотрите, расстояние между грузиком и стеною внизу больше, чем вверху. Пусть на одну восьмую дюйма, но больше. Влияние центростремительной силы. Я прикинул, что скорость вращения Станции примерно два фута в секунду.
Доктор Френсис внимательно посмотрел на него.
— Что ж, ты прав, — произнес он и решительно выпрямился. — Давай-ка пойдем ко мне. Настало время для серьезной беседы,
Станция была четырехэтажной. На двух нижних этажах размещались комнаты экипажа; два круговых уровня с жилыми отсеками для четырнадцати обитателей Станции. Старшинство признавалось за семьей Петерсов. Его глава, капитан Теодор был атлетически сложен, сдержан в движениях и разговорах, свою рубку он оставлял нечасто. Абель туда не допускался, но сын капитана Мэтью много говорил о комнате с овальным сводом, яркими экранами, мигающими лампочками и таинственной негромкой музыке, звучащей в рубке.
Все мужчины из рода Петерсов трудились в этой рубке, начиная с деда Петерса, поседевшего старика с улыбчивым взглядом, который вел Станцию еще до того, как Абель появился на свет. Теперь старшие Петерсы вместе с женой капитана и Зенной считались на Станции элитой.
Зато Гренджеры — семья Абеля — являлись, и это ощущали даже дети, по целому ряду позиций даже более значительными. Так, отец Абеля, Мэтью, отвечал за каждодневное планирование учебно-тренировочного процесса — назначение учебных тревог, составление графика дежурств, проверку. Если бы не его твердое, хотя и тактичное, руководство, то Бейкеры, отвечающие за хозяйственные работы и питание экипажа, могли бы просто растеряться. Или, например, общие тренировочные авралы, если бы они не проводились, то Петерсы и Бейкеры могли бы вообще не общаться; покидать свои жилые помещения они не любили и делали это лишь в крайнем случае.