Тринадцать полнолуний
Шрифт:
— Кто там? — спросил Генри, поднявшись с кровати.
— Мальчик мой, позвольте войти, — послышался голос Юлиана.
— Конечно же, входите, — Генри открыл дверь и впустил своего старого друга, — вы уже слышали, что послезавтра мы отправляемся на родину?
— Правда?! Да что вы?! Прекрасно, это же прекрасно! — Юлиан потёр ладошки.
— Только представьте себе, там уже в курсе того, что здесь произошло. Но, как? Как они узнали? Странно, как быстро долетела весть.
— О, мой мальчик, в далёком будущем, где мы с вами видели катастрофы, появятся такие средства связи, которые будут переносить информацию на огромные расстояния за доли секунды, — Юлиан посмотрел на Генри сквозь прищуренные веки, — люди будут общаться посредством «телефона», это такая коробочка с двумя мембранами, в одну
Юлиан улыбнулся и обнял Генри.
— Вы, как всегда хитрите и не договариваете мне что-то, — Генри, изучающее, посмотрел Юлиану в глаза, — я прав? Ваше вмешательство в это просто очевидно, тем более для меня.
Юлиан тоже прищурился, сначала отвёл взгляд на мгновенье, а потом открыто посмотрел на Генри.
— Юноша, ну как вам не стыдно? Ну когда я скрывал от вас хоть что-то? — доктор притворно нахмурился, выражая недовольство, потом расхохотался, — дитя моё, но как же так, вы сейчас уличили меня в сокрытии тайн, касающихся вас лично. Нехорошо, нехорошо, мой друг, вы обидели меня. Но я не сержусь, вы молоды и горячи. Кто знает, что, кто и когда вмешивается в наши судьбы, чтобы помочь или предостеречь. Не забивайте себе голову ненужными размышлениями, живите полной жизнью и наслаждайтесь предвкушением будущих перемен. Кстати, вы уже подготовились к дороге? Ведь путь домой короче, чем путь в неизвестное завтра. Если б вы знали, как я рад тому, что скоро мы все окажемся дома, в родных стенах, среди близких людей! Как ни странно, но я соскучился по тому обществу, которое прежде надоедало мне своими интригами. Даже сплетни, которые я терпеть не мог, кажутся мне сейчас весьма интересными. Домой, скорей домой, к моим книгам, опытам и мечтаниям. Я помчался собирать свой нехитрый багаж, да и вам надо закончить свои дела. До завтра, мой мальчик, волны понесут нас к родной земле, сам бог морей Нептун будет помогать нам в плавании.
Юлиан обнял Генри и вышел из комнаты. Смущение овладело им и не отступало. Что было причиной? «Ну конечно, я сам, своими руками, вмешательством в ход событий приближаю неизбежное. Но с другой стороны, я даю ему шанс пройти экстерном обширный курс знаний. Да что я, разве я сам принял такое решение? Нет, указ свыше был чётким и вполне характерным для них. Но как мне больно и грустно, какая невыносимая тоска» думал Юлиан, идя по коридору в свою комнату. Если бы кто-нибудь, со стороны, посмотрел сейчас на него, то мог бы удивиться. На фоне всеобщего радостного настроения, царившего в воздухе, по гулким, полупустым коридорам консульства брёл пожилой человек, с горестно опущенными плечами и вытирал рукавом пиджака выступавшие слёзы.
Генри так и не смог уснуть в эту ночь от мыслей и воспоминаний. Он лежал, глядя в потолок, до самого рассвета, а с первым лучом солнца вышел из консульства и быстрым шагом направился к дому Шалтира, хотел попращаться. Каково же было его удивление, дом был абсолютно пуст. Казалось, что его бросили, по меньшей мере, полгода назад, не было ни мебели, ни людей, ни даже жилого духа, соответсвующего обитаемому помещению. Трава, которая была столь редкой в этих местах и приятно радовала глаз своей изумрудной зеленью, на лужайке перед домом пожухла и пожелтела, порог дома был занесён песком, ветер гонял по пустой комнате обрывки бумаги. Закопчённые камни камина, совершенно ненужного здесь, но приятно напоминавшего о привычках Старого света, были холодны, как лёд. Генри, с недоумением, оглядывался по сторонам, обескураженный такими разительными переменами в доме Первого Радужного Адепта. «Но как же так, такое впечатление, что здесь давно никого нет. Но где Шалтир? Куда он мог исчезнуть? А может, всё что случилось — просто сон? Не может быть, всё было слишком реальным» Генри был в полном сметении.
— Он просто не любит момента прощаний, ведь земное «прощай» не есть истина.
Генри вздрогнул от неожиданности и оглянулся, позади него стоял Юлиан, скрестив руки на груди.
— Но ведь он сказал, что мы ещё встретимся и не раз.
— И он прав, впереди ещё много встреч, важно только научиться узнавать своих старых знакомых, — Юлиан, одной рукой, обнял Генри за плечи и оглядел большую комнату, — это лишь приют для отдыха перед новой дорогой к Вечности. Пойдёмте, мой мальчик, пора, нас ждут.
Они вышли из опустевшего дома Шалтира. Генри бросил прощальный взгляд на ставший почти родным дом и ученик с учителем, быстрым шагом, пошли к посольству.
Колонна солдат и офицеров, обоз с имуществом вышли на пристань. Трёхмачтовый парусник был готов к морскому переходу. Генри стоял на палубе, вглядываясь в пассажиров. «Странно, где же Людвиг и Ядвига? На сколько я знаю, кроме нашего корабля в ближайшее время на родину ни одного корабля больше не уходило. Куда же они делись? Неужели остались здесь? Хотя мне сказали, что ни в нашем посольстве, ни в той провинции их никто не видел. Надо поспрашивать людей ещё раз».
— Ну что? Как настроение? — полковник Юрсковский говорил громко, перекрикивая людской шум.
— Настроение отличное, — Генри козырнул и улыбнулся, — я безмерно счастлив.
— Превосходно, я тоже испытываю те же чувства, скоро мы увидим край горячо любимой земли, где нас ждут, считая дни. Скорей, скорей домой, хоть влезь на мачту и дуй на паруса, — хохотнул полковник.
— Господа, позвольте присоедениться к вашему весёлому обществу, — к ним направлялся Юлиан, держа под мышкой какой-то свёрток, — господа, посмотрите, что за чудную вещь подарили мне в местном монастыре буддистов. О, это уникальная вещица! Генри, друг мой, взгляните сюда, только вообразите, что этой статуэтке уже три тысячи лет!! Невероятно, такая искусная ручная работа! Даже, нынешним мастерам, с их резцами и точными измерениями, подобное не под силу. Мало того, я нашёл здесь древнейшую рукопись, над переводом которой мне придётся потрудиться.
Юлиан суетливо развернул материю и поставил на свою руку небольшую, буквально несколько сантиметров, статуэтку желтовато— белого цвета. Генри взял её и стал рассматривать. Это было изображение человека, сидевшего в позе лотоса. Что-то знакомое было в чертах этого лица, еле уловимое сходство. Генри долго вглядывался в вырезанное из слоновой кости лицо, пока не почувствовал на себе взгляд Юлиана. «Как похож на Шалтира, я прав, доктор?». «Вы совершенно правы, мой мальчик». Вопрос и ответ были переданы мысленно, не проронив вслух ни слова.
— Господа, прошу вас в мою каюту. У меня чудом сохранилось прекрасное французское шампанское, — полковник посмотрел на своих собеседников. — С удовольствием, полковник, с удовольствием, буквально через минуту мы присоеденимся к вам, — Юлиан учтиво поклонился Юрсковскому, — Генри, будте любезны, помогите мне найти мою каюту, я совершенно невнимателен и забыл, куда меня поселили.
— Жду вас у себя, — полковник козырнул и пошёл по палубе в сторону жилых помещений.
Юлиан взял Генри под руку и потащил в другую сторону. Отойдя в дальний угол корабля, Юлиан оглянулся как загворщик и, привстав на цыпочки, потянулся губами к уху Генри.
— Я видел нечто такое, что повергло меня в трепет…
— Вы видели Людвига и Ядвигу? Где они? Как нам держать их под своим контролем? — Генри перебил доктора и подался вперёд.
— Вынужден вас огорчить, мой друг, их здесь нет. Они отплыли два дня назад, инкогнито, на корабле другого государства. Мы вряд ли сможем догнать этот корабль в море, кто знает, когда и как пересекутся наши дороги. Я совершенно другое хотел вам сказать, а вы сбили меня с мысли.
Юлиан, недовольно, что-то буркнул себе под нос и отступил от Генри. Тот тоже был в недобром расположении духа от известия о тайном бегстве своих противников. «Но что же я хотел? Зло ретировалось ещё тогда, на поле сражения. Да, но и что с того? Ведь битва ещё не закончена и вряд ли это была основная схватка. Но пусть всё идет так, как идёт. Юлиан расстроен, надо извиниться».