Тринадцатая экспедиция. Глава первая
Шрифт:
Челнок направился к Прорве.
3, Челнок Васильковой, на подлете к Прорве. 27.06.2087 10:10
Полет продолжался уже три часа. Космопехи вооружились, подтянули снаряжение, снарядили магазины и теперь занимались кто чем. Одни спали, другие сидели молча и глядели в одну точку, третьи бродили по челноку, имитируя никому не нужную деятельность, четвертые просто трепались.
Мучедаков Игорь тихонько рассказывал Жеке Плотникову про свою жену, будущего ребенка и семейную жизнь в целом. Жека слушал его, разинув рот. Ведь сам он не имел ни опыта семейной жизни, ни близости с противоположным полом.
Вова Волков, проработавший
Петруха Зайкин пытался придумать, куда пристроить захваченную Петровым двухлитровую бутыль самогона. Ту самую, что он пронес на челнок в последний момент, внутри якобы забытого бронежилета. Видимо спер или выторговал самогон у Деда, поговаривали, что он тот еще бухарик. Стажер был явно доволен содеянной диверсией, а вот Петрухе очень хотелось разбить эту самую бутыль новичку о голову. Останавливало его одно - среди космопехов имелись дюже охочие до выпивки, и Зайкин подозревал, что в отместку ему самому что-нибудь разобьют о голову. Что-то потверже бутылки... пулемет, например.
Калашников пытал Старулину насчет того, как она собирается проверять безопасность атмосферы. Саша продолжала объяснение, хотя уже явно теряла терпение.
Стас Кишкин и Монгол прихватили со склада новенькие американские штурмовые винтовки со встроенным умным прицелом, автоматически регулирующим направление ствола в зависимости от положения цели. И теперь парни раздумывали, стоит ли идти на операцию вот с этим умным железом, или же воспользоваться привычными и простыми «Калашами».
Посталовский Сергей (или просто Постал), сидел в компании Задиры, Борецкого и Степанова. Вот он уже давно сменял русский АК (Автомат Калашникова) на американскую AR (Automatic Riffle), и сейчас уже не мыслил боевой операции без умного прицела. Краем глаза он поглядывал на Стаса и Монгола. Пару раз Постал порывался встать и отправиться к ним на помощь, но всякий раз одумывался - надо будет, сами обратятся.
– Да хорош на них коситься!
– заметил Задира терзания Постала.
– Сами себе геморрой придумали, пускай сами и разбираются, - а затем уже громче, чтобы слышали Монгол со Стасом, добавил: - Есть такая поговорка: «не умеешь срать - не мучай жопу»!
Но те были слишком увлечены делом, и не слушали, о чем говорят окружающие. Зато подтачивавший нож Фазанов Диман, все расслышал и правильно понял. А поняв, осуждающе зыркнул на Задиру.
– Чего, негритос, вылупился?
– мгновенно сорвался в штыки Задира.
– Да ты успокойся. Что как ребенок-то в самом деле?
– попытался пристыдить его Семен.
– Пускай в свою Африку едет, и на обезьян своих так пялится! А здесь за это и пристрелить можно!
– Успокойся, я тебе говорю!
– повысил голос Семен.
– Сейчас прилетим - будут тебе и обезьяны, и негры, и бегемоты с жирафами. Настреляешься.
Шутки про Африку и обезьян Фазанова уже давно не трогали. В школе его дразнили шахтером, здесь - негром. И когда, спрашивается, толерантность уже победит? При заселении колоний никто не распределяет человечество по расам. Так почему же тогда белые упорно продолжают притеснять цветных? Да и не такой уж Диман и негр, по крайней мере, не сто процентный. Но окружающим всегда было на это наплевать. Сложно проигнорировать такой замечательный повод для подколов.
Сержант Стрельцов решил воспользоваться перерывом, чтобы поговорить с подругой молодости, Аленой Конюховой. Не видел он ее уже лет десять, и его больше интересовало не то, как у нее дела, а узнает ли она его вообще или нет. Были мысли пройти пару раз мимо, и посмотреть, но Конча вовремя одумался - заниматься такой чепухой не было ни желания, ни времени. Поэтому он просто подошел к группе ученых (которые в отличие от космопехов были в желтых костюмах) и поздоровался.
Алене понадобилось секунды три, чтобы его вспомнить. А вспомнив, она широко раскрыла глаза.
– Приве-е-ет, Гриш, - голос и правда казался удивленным.
– А-а-а... ты... тут...
Конча указал на идентификационную нашивку на груди.
– Сержант Стрельцов, четвертое отделение, - прочитала Алена.
Тут между ними втиснулся Артур Сумаев.
– Артур, - протянул он руку, не мигая глядя в глаза.
– Кон... в смысле Гриня, - на секунду замялся Стрельцов.
– Да подожди ты!
– Алена оттолкнула Сумаева в сторону и обратилась к Конче: - В смысле ты тут что? Ты тут служишь?
– Ну да. Вроде как должен тебя охранять.
– Нас, - подал голос сидящий рядом Тимур Богатырев. И, заметив непонимание на лицах, добавил: - Нас охранять ты должен. Всех нас.
Конча пожал плечами - как угодно мол.
– Вас никогда не учили не влезать в чужие разговоры?
– сделала кавказцам замечание Оля Пузанкова.
Алена хотела что-то еще спросить, но Конча ее опередил:
– Ладно, потом поговорим. Прилетаем скоро, - и удалился, сделав на прощание ручкой.
– Это что за кент?
– спросил Артур.
Прежде чем ответить, Алена заметила Ефима, одного из подчиненных Гриши. Он разместился в углу и как будто занимался регулировкой карманов на разгрузке. Стрельцов, небось, специально расположил его именно здесь, чтобы послушать, что о нем скажет Алена.
– Друг, - задумчиво ответила девушка.
– С Земли еще, с универа.
– Ну, что скажешь?
– спросил Артур у Тимура, имея в виду «не уведет ли?».
– Нормально все, - отмахнулся Тимур.
Как-никак этот Гриша не первый такой «друг» Алены. Бывали уже и ученые, и космопехи, и спецназовцы. Всем таким друзьям Тимур с Артуром давали понять, что Алена уже занята. Такое отношение к Алене они называли любовью. Однако это не помешало им поспорить, кто из них все-таки первый с ней переспит.
А Конча, вопреки их мнению и мнению некоторых своих людей, никого отбивать не собирался. Половое влечение к Алене прошло еще в годы юности, пока он находился в так называемой френд-зоне.
В те светлые годы казалось, что любовь и дружба это основная составляющая жизни. А семья и дети виделись не обязанностью, возложенной природой на человека, а наиважнейшей целью, которая достигается бок о бок с любимым человеком. А потом в жизнь Стрельцова вплелись стрельба, взрывы, монстры, смерти... и зачистки, зачистки, зачистки... пот, грязь, кровь, плоть разорванных тел вперемежку с фекалиями... трясущиеся руки, слезящиеся глаза, заложенные уши... Вот тогда молодой Гриша все для себя окончательно понял, и перестал верить в сказки про любовь, семью и размножение. Смысл жизни был только в смерти, и задачей его было защищать от этой непреложной истины все это тупорылое общество, которое до сих пор верило в сказки, и спокойно себе размножалось, играясь в любовь и семью. Тогда-то его и прозвали «Конченным», а потом и вовсе сократили до «Кончи». Ему даже нравилось - прозвище отражало не только его внутреннюю суть, но и суть мира в целом.